– Это как?

– Говорим, что живот болит или хвост. Завтра будет моя очередь не ходить.

– Тогда у меня всё болит. И хвост, и уши, и живот! Не люблю, когда что-то нельзя! – насупился Пармезанов и тихо поинтересовался: – А на массаж? Что должно болеть, чтобы на уроки массажа не ходить?

– Даже не думай об этом! – испугался Макс. – Говорят, недавно одного кота обратно в приют отправили. Учиться не хотел, только ел и спал.

– В приют? А телевизор там есть? Заставляют на уроки ходить? – оживился Пармезанов.

– Там кормят, и ничего делать не нужно. Только из клеток не выпускают. Представляешь, день в клетке, и ночь в клетке? Тоска! – Макс поёжился. – Иногда люди приходят, чтобы выбрать себе кота. Только я никому не понравился. Лучше уж снова на улицу, чем в приют…

– Пармезанов, на урок! – раздался рядом голос Люсинды.

Откуда она взялась? Пармезанов сполз с подоконника и засеменил за царственно вышагивающей кошкой.

– Смотри внимательно. Я не буду объяснять по сто раз! – Люсинда грациозно вспрыгнула на синий диван. – Не дыши и впитывай. Когда подходишь к человеку, взгляд твой должен быть проникновенно-чарующим.

Кошка медленно приблизилась к старому, не раз штопанному медведю, пристально глядя в его пуговичные глаза, прилегла рядом и еле слышно замурчала. Её передние лапки принялись поглаживать обивку дивана.

– Мур-мур, мур-мур. – Чёрные лапки незаметно подобрались к толстым пяткам медведя и затанцевали на них. – Если человеку приятно, он придвинется ближе. – Люсинда прикрыла глаза и громко запела: – Муррр-муррр, муррр-муррр, муррр-муррр.

Лапки переместились на пухлый живот медведя, нежно массируя потёртый плюш. Потом песня зазвучала тише. Тише, тише, тише – и смолкла.

Люсинда потянулась и спросила:

– Ты всё понял? И запомни правило номер два: никогда не выпускай при массаже когти. А сейчас живо залезай на диван и тренируйся!

– Мур-мур-мур! Мур-мур-мур! – послушно запел Пармезанов. С непривычки лапы его быстро устали.

– Не торопись. Контролируй силу нажима. Мягче. А здесь можно сильнее! – Люсинда не спускала глаз с рыжих лапок Пармезанова. – А теперь повторим сначала. Запрыгиваешь. Подходишь к человеку. Не опускай голову, смотри в глаза! Пой! Что ты орёшь, как мартовский кот? Начинать нужно вкрадчиво. Сначала пой для себя, еле слышно. Теперь можно громче. Мягче, мягче работай лапками.

Наконец Люсинда сказала:

– Стоп! На сегодня хватит! Это был урок разминочного массажа. Завтра начнём изучать лечебный.

Пармезанов сладко зевнул и покосился на свой вольер, собираясь поспать. Но не тут-то было: кошка повела его к полке с книгами.

– Выбирай учебник и занимайся!

«И зачем я признался, что читать умею?» – взяв в зубы корешок самой тонкой книжечки, Пармезанов притащил её в вольер. По слогам прочитал название первой главы, опустил подбородок на раскрытые страницы и крепко заснул.

– Эй, новичок, просыпайся! – Люсинда заглянула в вольер и насмешливо фыркнула: – Вижу, теорию выучил назубок. Беги скорее, все уже ушли на занятия.

Пармезанов догнал котов в конце коридора и последним проскользнул в приоткрытую дверь с табличкой «Тренажёрный зал».

Ученики расселись у стены, а он с любопытством осмотрелся. Через середину комнаты тянулась перегородка с шестью дверями.

– А что мы будем делать? – тихо спросил Пармезанов, присев рядом с Максом.

– Это урок открывания дверей, – шёпотом ответил Макс и пожаловался: – Очень сложно. Мы уже неделю учимся. Третье правило школы: «Никогда не ори под дверью». Всё, он пришёл. Наш учитель, Дядюшка Римус.

– Что ж, начнём! – Немолодой тёмно-шоколадный кот по-отечески оглядел учеников и направился к тренажёру. – Запомните: если есть зазор, открываем на себя. – Дядюшка Римус просунул лапу под дверь, зацепил когтями и потянул. – Вот так. Повторяем за мной!