– И женское тоже. Теодорора. Тэа. – Малк взял фотографию. – Но что за Кипсейк? И зачем тебе это фото? – Он машинально потер руки, чуя новое дельце. – Как странно.

Мама повернулась к Малку:

– Сегодня в библиотеке к Нине подошла женщина и сказала, что знает ее и что ее семья врет ей про смерть отца. И что тут какой-то заговор. А Нина никогда ее раньше не видела.

– Ага, – сказал Малк. Я увидела, как они переглянулись. – Что-то еще есть? – спросил он меня.

Я встряхнулась. Казалось, в кухне было что-то холодное, темное, кружащееся, блокирующее весенний солнечный свет. Я убрала фото, желая, чтобы его вообще не было.

– Ну, да. Я иду выпить с Себастьяном, – сказала я. Я не знала, что мне еще сказать, как не прерывать с ними разговор.

– Вы с ним сейчас чаще видитесь, чем когда были женаты, – сказал Малк, шурша в карманах и методично, одно за другим выкладывая на стол мелочь, чеки и конфетные фантики. Он делал это каждый вечер; что-то вроде подведение итогов дня. – Как вы оба встретите кого-то еще, вот я хочу сказать… – Он замер, как будто говоря сам с собой, затем посмотрел вверх и нервно засмеялся. Атмосфера накалилась, как будто мы все отлично знаем, какие играем роли. И ведь мы играли их уже несколько лет.

Но тут было другое. Я подперла рукой подбородок и, хмурясь, уставилась куда-то вдаль. На фоне мама методично помешивала что-то в кастрюле.

После минутной паузы Малк сказал:

– Послушайте. Вы, обе, не заморачивайтесь по этому поводу. В Арчвей, где я снимал комнату, у меня была соседка, которая верила, что я шотландский футболист, который был в розыске за налоговые преступления, и она посчитала своим долгом меня сдать. Она постоянно писала письма в полицию. И ее невозможно было переубедить, как ни старайся. А если встретить ее вот так, то никогда не подумаешь, что у нее не все дома. Таких людей по улицам бродит больше, чем вы думаете.

– Она была как раз такая. – Я вспомнила ее безумные дикие глаза и то упорство, с которым она со мной разговаривала. – Знаешь, ты очень похожа на своего отца. И да – я ей поверила.

Малк перешел на сторону, где стояла мама, и обнял ее, как будто защищая.

– Вот и вся загадка, да? У нас есть детская потребность верить в привидения, когда на самом деле люди просто иногда путают адреса, или забывают их, или злятся на что-то, о чем мы не знаем.

Мама принялась с большей силой помешивать еду, а Малк отпустил руки, глубоко дыша.

– А вот настоящая загадка в том, что же мы будем делать с моим днем рождения.

– Тот, что в июне, через целых семь недель? – сказала я немного издевательски. – Этот день рождения?

– Я взял отгул. Брайан хочет отвезти меня на встречу с тем полицейским в отставке, который знает, где Крейзы спрятали два трупа, но пока я ничего не могу сказать. Это как-то пересекается с планами, которые у вас есть на этот счет, а? – Наступила короткая пауза.

– Дилл?

Мама, для которой Рождество каждый год наступает неожиданно, выглядела немного озадаченной.

– Что, у тебя опять день рождения?

– Да, Дилайла. Так странно. Надо тебе завести будильник на это время.

Я смотрела на фото, положив его между страницами своего романа про Эркюля Пуаро, облокотившись на столешницу, чтобы как-то присутствовать при том, как красиво бедный Малк приходил в ярость. Сладкий, душный пар поднимался из кастрюли с томатно-луковым соусом. Я игнорировала голоса, которые кружили вокруг моей головы. Вот проблема богатого воображения. От него у тебя столько проблем.

Вторую фотографию принесли через тринадцать дней. Я стояла у офисного шкафа с канцелярией, по идее, проводя инвентаризацию, но на самом деле частично занимаясь ею и частично поедая тофу и читая «4:50 из Паддингтона», книгу, которую я в обед взяла в библиотеке. В университете, и когда жила с Себастьяном, я была до ужаса организована. Даже когда после развода я жила с Ли и Элизабет в нашей веселой однокомнатной квартирке, только я одна протирала пыль и занималась стиркой. А теперь и на работе, и снова дома у мамы я была в постоянном состоянии хаоса; я не могла найти одинаковые носки и то и дело теряла свою смарт-карту, не говоря уже о пуговицах, ботинках и резинках для волос. И еще книги. Я просто выходила из метро, забыв их на сиденье. Я все время забывала что-то по работе, заказывая канцелярию, которая нам была не нужна – еще два дырокола, неподходящие картриджи для принтера. Большую часть своего рабочего дня я проводила на телефоне, разговаривая с поставщиком канцелярии, чтобы сделать возврат заказа. Когда я встала на колени на полу, в одной руке держа Агату Кристи, другой рукой запихивая скрепки в серого цвета полости, Сью открыла дверь, и я подпрыгнула от неожиданности.