– Серьезно?

– Выбрасывать придется.

– Да я не о том. Ты и правда стирать не умеешь?

Тёрн посмотрел на меня, как сенбернар на таксу (сверху вниз и с невыразимым возмущением: и это ТОЖЕ СОБАКА?!).

– Ёлка, как ты думаешь, что входит в программу образования у элваров?

– Не знаю. И что?

– Все перечислять – дня не хватит. Но мне этот костюм проще прицельно мечом распустить на ленточки, чем постирать.

– Понятно.

Ну да. Элваров обычно учат кидать кинжалы по мишени. Со стиркой, глажкой, готовкой и уборкой у них сложнее. И как они, такие неприспособленные, до сих пор не вымерзли в нестираных штанах?

– Молча.

Мне очень хорошо вдруг представилось, как Тёрн в кружевном переднике стирает детские пеленки, подозрительно принюхиваясь к тазику и поводя аристократическим носом. Потом воображение переместило его на кухню, где он оторвал дверцу у холодильника, уронил себе на ногу сковородку и рассыпал муку, соль и сахар. А под конец вооружило шваброй наперевес и бросило в неравный бой с тараканами, в типичном костюме горничной – при передничке и чепчике.

– Ёлка!!!

Элвар вылетел из купальни как подброшенный. Я поняла, что сейчас в воду запихнут уже меня, – и пустила в ход тяжелую артиллерию:

– Посмотри, какой крутой костюмчик я тебе принесла. Знакомый эльф от сердца оторвал!

Я поспешно развернула сверток и встряхнула пиджак.

Элвар молча, без единого дурного слова, закатил глаза – и рухнул спиной вперед обратно в купальню.

Самым сложным оказалось оттереть эктоплазму с крыльев его величества. Этот важный орган был испачкан полностью: и косточки, и перепонки. Дело плохо: засохнет – он и крыльев потом не свернет. Пришлось помогать. Я разделась до купальника, залезла в воду и стала скрести каждую перепонку своей купальной щеткой с мягкой щетинкой. Тёрн откровенно наслаждался процессом. Крылья – одна из самых недоступных частей элварского организма: создатели элваров слегка недоработали. В сложенном состоянии крылья не промоешь, а в развернутом – почти вся поверхность находится вне досягаемости их рук. Поэтому беднягам приходится просить родных об одолжении. А на пляжах в Элварионе можно увидеть, как клыкастики чешут и моют друг другу крылья. Это считается вполне обычной услугой, как у нас – одолжить соседу по пляжу крем для загара.

– Слева еще потри, пожалуйста. Да, вот там, и чуть-чуть повыше.

– Балдеешь! А я тут работай за троих!

– Почему за троих? – Элвару лень было говорить, поэтому он пользовался только телепатией.

– Потому что. Обычно просят потереть спинку. А у тебя это – треть работы. Еще ведь и крылья…

– Ты ведь мне друг?..

– Да. И поэтому я вынуждена пахать, как раб на плантации.

– Ёлочка, ты преувеличиваешь.

– Вовсе нет. Отрастил лопухи…

– Ты и сама знаешь: кто больше весит – у того больше площадь крыльев.

– Тогда самый крылатый птиц – это страус. Ладно, вылезай, хватит здесь сидеть.

– Ну еще чуть-чуть, – попробовал разжалобить меня элвар, но я плеснула в него холодной водой.

– Вылезай. Если я опоздаю на вечеринку, я тебе этого неделю не прощу.

– Не опоздаешь. Сейчас искупаемся еще разок – и пойдем.

– А ты не собираешься домой – переодеться?

– Эвхаар тершесс! Совсем забыл про это уродище, – элвар с омерзением посмотрел на эльфийский костюмчик.

– Выбора все равно нет. И попрошу при невинных девушках не выражаться!

– Это ты-то невинная?! Да ты натурально виноватая девушка, – огрызнулся элвар. – Принесла мне этот гламурный пододеяльник…

– Больше это похоже на занавесочку, – протянула я.

Тёрн посмотрел на меня, как аллигатор, страдающий зубной болью, вылез из воды и начал переодеваться.