– Не смейте! – зашипела я. – А если поймают? А жетоны?

– Боже, Вера, ты со своими жетонами! – отмахнулась Ирка. – Как свинья-копилка!

– Просто я самый здравомыслящий человек среди вас, – проворчала я, подперев щеку кулаком.

– Дань, а куда вы собрались линять? Зачем?

У Третьяковой горели глаза. Ну да, если она в кромешной тьме сунулась в пустую колясочную, то убежать ночью из лагеря вместе с Даней ей тоже не составит труда.

– Тут в дачном поселке тип один знакомый отдыхает, хотим у него «соньку» взять порубиться. В вашем корпусе по выходным только вожатые дежурят, и плазма на первом этаже есть. С Иркиным обожаемым Борюсиком по поводу приставки договоримся…

– А если вас поймают? – спросила я.

– Не вас, а нас! – Не дав Дане ответить, Ирка пихнула меня локтем под ребра. – Мы тоже бежим.

– Ну вот еще! – возмутилась я. – Я тут за вас всех отвечаю. Никуда я не побегу! И что-то ты не горела таким желанием линять из лагеря, когда Циглер нас на заброшку зазывала!

– Одно дело с этой ненормальной в лес бежать, а другое – в дачный поселок с собственным братом! – фыркнула Ира.

– Вообще, если поймают, могут домой отправить, – ответил Даня. – Слышал, в прошлом году так за пивом линяли…

– Даже в этом ботанском лагере пьют пиво? – рассмеялась Ира. Поднялась с бордюра и произнесла тоном, не терпящим возражений: – Азарова, мы с тобой тоже бежим, поняла?

Я только удрученно махнула рукой, зная, что с Иркой совершенно бесполезно спорить.

Наверное, Наташа Ростова с меньшим энтузиазмом готовилась к своему первому балу, чем Диана с Ирой собирались на дискотеку. Полвечера они провели на кровати у окна, распотрошив свои косметички. Третьякова, разумеется, старалась для нашего вожатого Бори. С тех пор как мы приехали в лагерь, она ни разу не вспоминала Вадика. Один раз я спросила у нее после обеда, пишет ли он ей сообщения. Ирка печально покачала головой и сказала, что слишком много слез выплакала за два года отношений. Неужели у подруги наконец открылись глаза на этого скверного Вадима?

Циглер снова куда-то слиняла. До этого Руднева, вырисовывая на веках ровные стрелки, поинтересовалась у Амелии, пойдет ли она с нами на дискотеку. Как по команде, в палате раздался дружный хохот, и громче всех гоготала над этим вопросом сама Циглер.

В общем, на танцевальную площадку мы отправились втроем. Даже поначалу вдвоем – Диана задержалась у зеркала, заплетая на голове невообразимой красоты косы. Мне тоже пришлось выудить из шкафа сарафан, чтобы совсем не потеряться на фоне наряженных девчонок. Ирка перед выходом все-таки накрасила мне губы вишневой помадой. Сама толком не понимала, зачем иду на эту дискотеку и на кого хочу произвести впечатление… В городе мне казалось, что я небезразлична Марку. Но, наверное, я все испортила своим позорным бегством из актового зала. Здесь, в лагере, он смотрел на меня намного реже, и все-таки иногда я ловила на себе его заинтересованный взгляд. Тогда я чувствовала, как радостно начинает биться сердце. Но и Никита с тех пор, как я первой с ним заговорила у гимназии, постоянно пялился в мою сторону… И это, наоборот, не радовало. Если от взглядов Василевского на душе становилось тепло, то каждый раз, когда я встречалась глазами с Никитой, меня бросало в жар.

Площадка радостно перемигивалась огнями, из динамиков лилась ритмичная музыка. Отовсюду слышались глухие голоса и заразительный смех. С танцпола открывался отличный обзор на вечернее лесное озеро – дискотека проходила практически на самом берегу. В воде, подсвеченной закатом, отражались высокие сосны. Скоро солнце спрячется за лесом, и лампочки начнут светить еще ярче…