– Какие же вы пустые Барби! – удрученно покачала головой Амелия. Поднялась с земли, схватила рюкзак и направилась прочь со двора.

Мы с Иркой остались вдвоем. Третьякова, хныкнув, улеглась на траву. Ее белую рубашку уже было не спасти.

– Вы красивые, но пустые, – процитировала я. – Ради вас не захочется умереть.

– Что? – Ира подняла голову и удивленно посмотрела на меня. Ее заплывший глаз, если честно, пугал.

– «Маленький принц», – объяснила я. – Это про нас.

– О боже, Азарова! – Ирка поднялась с земли и тоже отыскала свой рюкзак. – Достала ты меня со своим дурацким принцем!

– Ты первая к Циглер полезла.

– Сначала она меня толкнула!

– Если об этом узнает Лидия Андреевна…

– Да плевать мне на твою обожаемую Лидию Андреевну! – рассердилась Ирка, снова проверив телефон. Я только покачала головой. Почему она не поговорит со мной о Вадике? Ей было бы легче. Куда лучше, чем срывать злость на всех подряд.

Ирка, прихрамывая, первой направилась в сторону дома. Я, выбросив злополучный палец в кусты, двинулась за ней. Ковыляли мы под громкие аплодисменты и песню в исполнении хора: «Когда уйдем со школьного двора…»

Я искренне радовалась тому, что Софья Николаевна сегодня на даче и мне не придется объяснять, что случилось. Она бы, наверное, с ума сошла, если бы увидела меня в таком виде. А вот с отцом вполне реально не пересекаться весь вечер в квартире. Да даже если он заметит мою рассеченную бровь и синяк на скуле – ничего страшного. Ему можно соврать, что я записалась в секцию бокса. Он бы во все поверил.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что дверь закрыта лишь на нижний замок. Это означало, что дома кто-то есть. Неужели папа снова свалился с простудой?

Чертыхнувшись, я открыла дверь и осторожно заглянула в квартиру. Тут же обнаружила Катерину, которая застыла посреди коридора.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет!

Только ее мне сейчас не хватало! Я прошла в квартиру и сердито бросила пыльный рюкзак у порога.

– Твой отец попросил меня у вас его дождаться, – сбивчиво начала она. Сложилось впечатление, что она меня побаивается. И если честно, это радовало и немного обескураживало. Все-таки ее неуверенное блеяние никак не совпадало с образом роковой красотки.

– Понятно, – усмехнулась я.

Склонившись, нарочно долго возилась со шнурками. А когда разулась и вышла на дневной свет, Катерина ахнула:

– Ого! Это кто так тебя?

Ей какое дело? Я хотела грубо ответить, но все-таки сдержалась.

– Так, возникло недопонимание с одной девчонкой из класса.

Подошла к зеркалу и наконец взглянула на себя. Действительно, «ого». Недаром прохожие пялились на нас с Иркой с нескрываемым интересом. Наверное, решили, что мы между собой что-то не поделили, а отмутузив друг дружку, помирились. Бровь саднила и кровоточила. Что за кольца носит Циглер? Не бижутерия, а кастет. На скуле красовался яркий синяк, а синяки девчонок, увы, не украшают. Хорошо, что занятия уже закончились, а до лагеря еще полторы недели. Можно отсидеться дома.

Я стянула некогда нарядные рубашку и юбку, бросила все в стирку и без стеснения, в трусах и лифчике, прошла мимо Катерины в свою комнату. Будто ее тут и не было. Брюнетка так и топталась на одном месте. Из комнаты я вышла уже в домашних шортах и майке. Катерина отправилась вслед за мной на кухню.

– Подогреть тебе суп? – спросила она.

– Тетя Соня заходила? – удивилась я, затягивая тесемку на шортах. Я-то уже настроилась на бутерброды с чаем.

– Нет, я сама приготовила, – смущенно ответила Катерина.

Я кивнула, мол, давай свой суп, и уселась за стол. Честно говоря, после спектакля и заварушки на школьном дворе жутко разыгрался аппетит.