Никита молча смотрел на меня.

– Зачем я тебе это сказала? – рассердилась я на себя.

– Действительно, – согласился Никита. – Хочешь, помогу?

– С Марком? А как? – засомневалась я. – Ты только можешь морды бить парням, которые мне нравятся.

Никита на мой выпад никак не отреагировал. Полез в карман джинсовки и достал оттуда старенький серый айпод «Нано».

– Твой прилизанный Маркуша сегодня в раздевалке оставил. Не успел ему отдать после физры, он уже умчался. Вот и шагай к нему навстречу вместе с айподом.

Я тут же протянула руку и взяла плеер. Что ж, отличный повод начать разговор с Василевским.

– Спасибо, – сказала я, покрутив в руках айпод. – Помог.

– Не просто так, – сверкнул белозубой улыбкой Чеширского кота Яровой.

– Кто б сомневался, – проворчала я, вспомнив недавнюю контрольную по химии. После нее Ирка уже была назначена до конца лета ответственной за вынос мусора. – У вас с Даней ничего просто так не бывает.

Никита, испытывая мое терпение, продолжал расслабленно улыбаться и молчать. Что он задумал? Терпеть такое поведение не могу. И оскал этот тоже. Еще не хватало потом весь вечер прокручивать в голове улыбающегося Ярового.

– Отмажешь меня от лагеря? – наконец попросил Никита. – Правда, не хочу никуда ехать. Такое сборище народу вообще не для меня. Мне надо отдохнуть.

Теперь настала моя очередь глазеть на Никиту. Громкая музыка в его наушниках перестала играть, и в домике стало совсем тихо. Только деревья во дворе шумели листвой.

– Хорошо, – кивнула я. – Ты никуда не поедешь. Я найду тебе замену.

Никита снова улыбнулся.

– Спасибо. Ну что, Верона, вспомним молодость? В картишки?

Когда-то мы здесь сутками резались в карты.

– В картишки? – переспросила я.

– Ага, на раздевание, – Яровой поиграл бровями, а в его серых глазах запрыгали чертики. Конечно, никаких карт у Никиты с собой не было, это он так, снова хочет вывести меня из равновесия.

– Ты же знаешь, что я плохо играю в карты.

– Тогда сразу снимай с себя платье.

– Дурак!

Я, крепко сжимая в руках айпод Василевского, принялась на коленях выползать из домика, придерживая рукой край юбки.

– Спокойной ночи! – выкрикнула я, уже будучи на первом этаже. – Спасибо за айпод!

Яровой не отозвался. Что ж, кто бы сомневался.

Выбравшись из деревянного замка, я направилась по темному двору к своему подъезду. Пару раз обернулась к старому городку, точно зная, что Никита по-прежнему там и в эту самую секунду не сводит с меня взгляда. Странно, что за эти несколько дней мы общались с ним больше, чем за последнюю пару лет. А еще я вдруг осознала, что не испытываю к Яровому былой ненависти. Но и прежней любви тоже не было. Я больше не чувствовала абсолютно ничего, а это еще хуже.

После второго урока, когда большинство одноклассников уже покинули кабинет и отправились в столовую, к нашей с Иркой парте подошла Амелия Циглер.

– Привет! – поздоровалась она с нами. Голос у Амелии низкий и хриплый. И вообще, как уже говорила Ира, эта девчонка вселяет какой-то ужас.

Третьякова, которая уже собиралась подняться из-за стола, замерла на месте.

– Привет! – ответила я.

Ирка продолжала недоуменно таращиться на одноклассницу, будто к нам подплыло привидение.

– Ты отвечаешь за список в лагерь? – спросила у меня Амелия. И тон ее был каким-то насмешливым, будто я занималась глупостями. Чем-то это мне напомнило вчерашний разговор с Катериной в ресторане.

– Ну, я за него отвечаю, – произнесла я с вызовом.

Как-то раз мы сцепились с Амелией. Она только пришла к нам в класс и на первом же уроке уселась на мое место. Тогда я тактично попробовала объяснить новенькой, что так дела не делаются и лучше бы ей подыскать другую парту. Циглер место уступила, но при этом обозвала меня глупой Барби и посоветовала подыскать себе новые мозги. Произнесла она это так громко, что обидную реплику расслышали все одноклассники. Я никогда не имела недругов, поэтому меня тут же захлестнула волна возмущения. Я посоветовала Циглер остерегаться меня, но, конечно, ничего ей сделать не могла. Поэтому мы просто молча изредка друг на друга с презрением смотрели и ни разу толком и не общались. Зато Циглер могла запросто отпускать ядовитые шуточки в мой адрес. Она редко открывала в гимназии рот, но если уж и говорила, то что-нибудь неприятное обо мне. А тут пришла о помощи просить?