– В таких пыльца уже созревшая. Тогда варенье ароматнее получится, – объяснила бабушка.

С полными корзинками зайчата вернулись домой. Бабушка разгладила фартук и приступила к готовке.

– Все лепесточки сразу кидаем в кастрюлю. Заливаем водой. Включаем огонь, ждём.

Зайчата с любопытством уставились в кастрюлю, ожидая, когда вода закипит.

– Булькает! Булькает!

– Так, теперь кидаем туда лимонную корочку, – Зайчиха сопроводила слова действием.

– А зачем? – спросила Заюшка.

– Чтобы сохранить яркий цвет, – ответила бабушка. – Теперь надо убавить огонь и варить полчаса. Пока можете погулять.

Но никто не ушёл. Сначала семь пар глаз внимательно наблюдали, как медленно разваривается одуванчиковая масса, потом семь пар носов вдыхали сладкий медовый аромат остывающего варенья. И целый час стояли почти неподвижно, лишь изредка пихая друг друга. Бабушка Зайчиха успела за это время изгнать из кухни остатки белых пушинок, подмести пол и убрать по местам корзины, жбан и вёдра.

– Так, – взглянула она на часы с кукушкой. – Пора добавлять сахар. Аккуратно перемешиваем. Осторожно, не суйте носы, горячо. И снова ставим на огонь. Вот вам ложки, мешайте, пока сахар не растворится.

Ложки дружно застучали по стенкам кастрюли.

– Растворился?

– Да!

– Всё, можно больше не мешать. Пусть варится ещё 30 минут. Потом разольём по банкам и оставим остывать.

– А когда есть будем? – спросила Зайка.

– Вечером. Будем чай пить и варенье есть. Ваши родители как раз вернутся с работы.

– Ура!

И вечером вся семья собралась за столом, потягивая чай с одуванчиковым вареньем. А баночек бабушка Зайчиха с внуками много сделала, всем досталось: и Белке, и пчёлам, и бобровому семейству.

Гуляя по лесу, Бобрёнок часто натыкался на непонятные вещи. Травы, ягоды, цветы, листья – всё это было достаточно понятно. В Лесной школе целый урок был посвящён именно ботанике: кому что можно есть, а к чему лучше даже не приближаться ни одному представителю фауны. До сих пор эта методика Бобрёнка не подводила. Но сегодня судьба подбросила ему загадку. Лежавший под ворохом прошлогодней и почти уже перепревшей листвы предмет совершенно не вписывался в известные стандарты природной среды.

– Как думаешь, что это такое? – спросил Бобрёнок у Зайки, топотавшей следом за ним.

– Хм, – сказала Зайка.

Вдвоём они осторожно сделали шажок по мягкому мху, уже выбросившему тонкие стрелочки своих цветков. Предмет не проявил признаков агрессии.

– Змея! – уверенно сказала Зайка. Она со вчерашнего вечера находилась под впечатлением от рассказа старшего брата Зая о встреченной им змее: чёрная, длинная, гладкая, с оранжевыми ушами.

– Не похоже, – отверг теорию подружки Бобрёнок. – Не двигается.

– Мёртвая змея, – подредактировала свою теорию Зайка.

– Слишком прямая. Я знаком с Ужами, они вообще не умеют спину прямо держать – одни извилины да петли.

– Ну ведь мёртвая, – не отреклась от идеи Зайка.

– А цвет? Очень странный, согласись. Где ты видела синих змей в рыжих пятнах.

– Мне всего три месяца, забыл? – уточнила малышка. – Я физически не могла видеть очень многих вещей. Мало ли, может, и бывают синие змеи.

– Сильно сомневаюсь, – снова не согласился Бобрёнок. – У нас ведь что главное?

– Что?

– Слиться с окружающей средой. Чтобы тебя не заметили. А эта синева, пусть и поблекшая, всё равно не лучший вариант для маскировки.

– А может, оно летало. В небе как раз можно слиться с окружающей средой.

Бобрёнок почесал задней лапкой за ухом (заодно и причесался своим раздвоенным коготочком).

– Вроде не двигается, – заметил он.