Открыв дверь с сеткой, Карсон вышла на улицу и вдохнула утреннюю свежесть. Вокруг царила тишина. День был еще таким прохладным и неиспорченным. Карсон пересекла веранду и пошла по влажной траве, оглядывая покосившийся гараж, дом и причудливый домик Люсиль. Здания выстроились вокруг древнего дуба, по которому спускались длинные полоски мха. В утреннем свете пейзаж напоминал пастельные изображения исторического Чарльстона работы Элизабет Вернер. Мамма обожала «Си Бриз» и всегда очень тщательно за всем следила. Теперь место стало таким же старым и уставшим, как и его хозяйка, и это изумило Карсон. Она снова подумала о ценности каждого дня, проведенного вместе.

Рядом с доской для серфинга лежала холщовая сумка, где хранились сандалии, лосьон от солнца, полотенце и кепка. Карсон положила туда бутылку холодной воды и свежее полотенце и отправилась через двор к машине, которую называла Бист. В машине пахло солью и кокосовым молоком, а полы были покрыты песком и пустыми бутылками из-под воды.

До ее любимого места на соседнем острове Айл-оф-Палмс ехать было совсем недолго. На бульваре уже припарковалось несколько машин. Вдоль дороги стояли большие особняки, а песчаные дюны, словно заборы, закрывали вид на океан. Карсон пошла по тропинке, ведущей к пляжу, оставляя в прохладном песке глубокие следы. Дюны были покрыты дикими весенними цветами – желтыми примулами, сиреневыми петуниями, прекрасными красно-желтыми гайлардиями. Она заметила скелет мертвой птицы, едва различимый среди цветов. Среди пустых костей сновали муравьи, а обрывками сломанных перьев играл ветер. «Бедняжка», – подумала Карсон. Природа не всегда бывает прекрасной.

Под тяжестью доски заныла рука, но Карсон упорно продолжала свой путь к последней дюне. Поднявшись на нее, Карсон наконец вдохнула насыщенный солью воздух. Она опустила доску на песок и широко улыбнулась, созерцая бесподобный вид – темнеющие море и небо сливались в бесконечном горизонте. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, наслаждаясь ароматом дома.

Карсон не могла устоять перед стойким притяжением приливов. Возможно, дело было в незабываемом запахе – ароматный ил вперемешку с солью. Южное побережье со своими блестящими, протяжными волнами было мягче и гостеприимнее каменных скал и могучего прибоя Калифорнии. На юге все было таким умиротворяющим. Не важно, сколько раз Карсон приходилось уезжать или сколько раз она клялась никогда не возвращаться – родные приливы манили ее обратно.

На пляже было еще несколько загорелых мужчин и женщин – они натирали доски воском и болтали. Между местными серферами существует тесная дружба. Они выросли вместе и годами видели друг друга на воде каждый день – так возникают связи на всю жизнь. Отзвуки их оживленного смеха мешались с криками птиц. В глубине океана несколько серферов уже были на досках, дружно покачиваясь в ожидании подходящей волны. Карсон спешила к ним присоединиться и освежила восковое покрытие доски в тех местах, где оно стерлось под ее ступнями.

Карсон не теряла времени зря. Уровень воды поднялся примерно на метр – довольно много по стандартам Южной Калифорнии. Она почувствовала, как в венах пузырится восторг. Наконец она натянула костюм для серфинга – с короткими рукавами и открытыми ногами, – который облегал ее тело, как вторая кожа. Карсон было немного неловко, но она старалась не обращать внимания на раздражающие взгляды мужчин на пляже. Закончив с приготовлениями, Карсон подняла доску и сделала несколько первых шагов в воду.

«Ну, вперед» – подумала она, пробираясь по колено в холодной воде туда, где бьют буруны. Увидев первую голубую стену большой волны, Карсон взялась за края доски, опустила ее вниз, пригнула голову и нырнула. Доска резала воду, а холодная волна бурлила над головой. Задыхаясь, с мокрыми насквозь волосами Карсон вынырнула наружу, и брызги засияли у нее на лице в солнечном свете.