Оказываясь за пределами деревни, Миша изредка встречал одинокие жилища одной или двух семей, которые слыли отшельниками и сторонились организованной жизни в обществе. Отшельники охотно рассматривали товар, гружённый на телеги, и в случае, если им что-нибудь нравилось, покупали почти не торгуясь. Соседка по деревне рассказала Мише, что у отшельников всегда в достатке денег, ведь, как правило, они выполняли частные заказы по таким специфическим вопросам, на решение которых мало кто отваживался. Например, по поиску того, что лежало за пределами Одинты, в столь опасных местах, куда не решались соваться простолюдины. Либо по содействию в разрешении сложного спора. Промысел рискующих жизнью смельчаков сулил немало звонких монет. Впрочем, что именно добывали охотники и какое посредничество устраивали, пояснить было трудно. Это зависело от заказчиков и их не всегда чистых намерений. Женщина сказала лишь, что никто, даже обученные воины царя Одинты, не рисковали соваться в те места, куда забредали иные отшельники.

Михаил колесил с удовольствием по новой для себя земле. Он примечал ранее не виданные растения, был пленён пейзажами богатой красками природы. Здесь, в этих местах, именно она являлась главным действующим лицом мира. Никакие машины и агрегаты, которыми был перенасыщен мир прежней Мишиной жизни, не присутствовали в Одинте и не отвлекали на себя внимание. Не загромождали мир суетой и шумом, не мутили небесный свет отравленными газами. Здесь не скрывали от глаз солнце многометровые стены высотных домов, утопленные в реках и озерах асфальтового покрытия, давно пожравшего траву.

Он путешествовал, сидя пассажиром в телеге, либо шёл подле неё и любовался дикой порослью цветов, яркими всполохами красного, синего, желтого, раскрасившими зелёные холсты полей. Он пьянел с ароматов, поднимающихся к небу от этой прекрасной и удивительно чистой земли.

То, что напугало Мишу в ночь его побега, преувеличенное фантазией потерявшего связь с природой городского жителя, нынче казалось весьма дружелюбным. Разноголосые птицы, перебегающие дорогу зверушки, вызывали только улыбку. Во всяком случае днём. И пускай он ни разу так и не собрался вернуться именно к тем местам, где его отыскал Крос, Михаил стал убеждён в том, что они так же безобидны, как и все остальные. Природа и человек стремились здесь к гармоничному союзу, где превыше всего было уважение прав и интересов друг друга, которым некий неписанный закон придал статус приоритетных. И лишь преступивший черту этого закона мог навлечь на себя справедливый гнев.

Поскольку его подопечный увлекся путешествиями, Гобоян не преминул воспользоваться сложившимся положением и стал нагружать Михаила поручениями найти и привезти ему ту или иную траву или коренья. Несколько раз старик отправлял Мишу прямиком к отшельнику по имени Сослав, который жил вдалеке от деревни, и встречал посыльного старика на краю дикого леса. Сослав передавал Михаилу некие особенные травы, либо кульки со спрятанным в них содержимым. Мужчина никогда не знал каким. Когда дело касалось секретов, Гобоян не стеснялся в выражениях и открыто предупреждал Мишу о том, что тот может лишиться головы, если сунет свой нос куда не следует. А Михаил, не понаслышке знающий возможности старика, после подобных предупреждений даже и не помышлял о нарушении запрета.

Так, день за днем приближался день летнего солнцестояния, который здесь, как ни странно, именовали Купала, что очень походило на название праздника самого длинного дня в году из прошлой Мишиной жизни – дня Ивана Купалы. Надо отметить, что в лексиконе нынешнего окружения мужчины нередко встречались слова, которые не имели корней двух и более вековой давности. В их числе, например, были иностранные слова, что пришли в Россию в двадцатом веке. Миша несколько раз слышал слово секс, казавшееся здесь, как минимум, неуместным. И если поначалу он не обращал на то внимания, то после задумался о том, что эти слова могли быть привнесены в мир настоящего извне. Также как и он не сдерживался от упоминания городского наречия двадцать первого века. Слово за словом оно тоже могло прижиться. Вполне вероятно, что я далеко не первый, кто нежданно свалился в сей мир, – думал мужчина и смотрел в горизонт, где, может быть, за каким-то морем и лежала его прежняя жизнь.