После экзаменов весь выпускной седьмой отправился в лес, долго бродили по полям, берёзовым рощицам, собирали цветы, просто стояли на возвышенности у серого камня и молчали. Каждый знал, что большинство класса в восьмой уже не пойдёт. Да, класс расставался. Никто не знал, какова дальнейшая судьба каждого, да и встретятся ли вообще. Многие возвращались в родные, освобожденные от немцев края, другие шли в техникумы, училища. Словно понимая ребят, лес тоже перестал шуметь, лишь чуть пошевеливали листочками неугомонные березки, да где-то далеко куковала кукушка. Домой расходились группам, и тут только оказалось, что некоторые девочки давно дружат с мальчиками, ходят под ручку и даже целуются. Особенно было заметно Надю Гурьянову, она знала, что нравится почти всем мальчикам класса. Девочка на глазах у всех брала под руку Володю Суворова и уводила в сторону, а мальчишки, делая равнодушный вид, с завистью смотрели, как удалялась её вполне оформившаяся красивая фигурка. Витьке тоже Надя нравилась, он это понял ещё в самодеятельности, но признаться мог только во сне.

Наступило лето. Отдохнув после школы, ребята стали думать, куда ехать учиться. Собрались мечтатели-водители вместе, и Владик Удалов предложил ехать в Акмолинск в железнодорожное училище:

–Ребята, шофёрами мы всегда успеем стать. Давайте поедем учиться на помощников машиниста электровоза, специальность новая, полное государственное обеспечение, что думаете?

–Решено, будем водить электровозы, а машину со временем я обязательно научусь водить и права получу!– громко сказал Витька.

Собирались недолго. Через день кто с чемоданчиком, кто с котомкой шагали к двадцать седьмому разъезду, чтобы сесть на вечерний поезд «Петропавловск – Акмолинск». Провожали ребят девочки далеко за рудник, при прощании Надя отозвала Витьку в сторону «по секрету» и сказала: «Витя, ты давно нравишься Люде, подойди к ней». Как хотелось Витьке сказать, мол, если бы тебе нравился… но он только слегка пожал плечами.

Витька подошёл к Люде, она оказалась на целую голову ниже его, её модные крупные локоны свисали на плечи. О чём с ней говорить, когда глаза невольно косятся в ту сторону, куда ушли Надя с Володей.

–Эй, водители! – раздался голос Владика, – вот и поезд, прощаетесь!

–До свидания, девчата, ещё встретимся.

Виктор с Володей зашагали по дороге к синему лесу, за которым уже виднелась насыпь железной дороги.

Виктор оглянулся, на дороге ещё махали платками девчонки, а за околком виднелись каменные дома рудника. Здесь прошли его школьные годы, годы трудные, полураздетые, полуголодные. Годы, где перенесены тяготы войны, где окончилось Витькино детство.

Прощай, милая Денисовка! Прощай, детство!

Остаток дороги до 27 разъезда ребята шагали молча. Каждый думал о чём-то своём, о близких и родных, о школьных товарищах или просто о руднике, где у каждого остались свои радости, горести и печали. Многих просто пугало, что придётся жить одному, без привычной семьи, без сестрёнок и братишек, наконец, просто без мамы, которая ещё так необходима.

Поезд почему-то задерживался, ребята расселись на брёвнах у железной дороги разъезда и считали вагоны проходивших товарников. Вечер наступил как-то неожиданно, вот уже засветились семафоры то жёлтым, то вдруг зелёным огоньком. И тогда был слышен шум приближающегося поезда, который появлялся из-за поворота и прорезал своим прожектором темноту. Поезд громыхал по стрелкам разъезда, проносился мимо дежурного с фонарём, мимо стрелочника, вышедшего из будки, и показывал ребятам свой хвост, огражденный красными фонарями. Лес за линией становился после прожектора совсем темным и зловеще смотрел на разъезд и его пассажиров. Вряд ли в этом лесу можно было отыскать зверька или птицу, все были напуганы шумом поездов, порой – пронзительными свистками паровозов.