Ещё было два налёта на аэродром. Но мы теперь неплохо маскируемся, а оружейники сделали две наземные установки для пуска эРэСов. Правда, перед пуском приходится в сторону отбегать, но отпугивают неплохо. Наши ШКАСы тоже все в деле. В общем, всех потерь – трое раненых. Один из них, правда, техник, но сейчас техников у нас больше, чем самолётов. Но работы им хватает.

Меня послали первым как лучшего ориентировщика. Наши комэски 1 и 2, вроде, опытные лётчики, но нередко умудряются «блудить». А мне перелёт на 60км сложным не кажется. Я время рассчитываю, за направлением слежу. Могу и несколько отрезков с разным азимутом пролететь. Да и местность тут открытая.

Аэродромы в эту эпоху незамысловаты. Приземляемся на поле, которое когда-то пахали, а теперь оно заросло травой. Нас встречают два чела, старшина и сержант. Больше здесь пока никого, но связь есть, не с нашим полком, правда, а с дивизией. Докладываю об увиденном, всё, на сегодня мы свободны. Хочется искупаться, но нет ни речки, и ручейка. Есть, правда, колодец. Здесь явно был хутор на одну семью, но богатую. Большой дом с железной крышей, ещё постройки, отдельно большой сад. Хозяева куда-то подевались, а неподалёку построили барак, это казарма. Ну и среди сада (он чуть в стороне от усадьбы) столовая, как обычно, два навеса, под ними столы и лавки.

Мы с Борей находим большое корыто и два тазика, он приносит откуда-то соду. Этой содой можно стирать. Набираем в ёмкости воды, и моемся ледяной водой из ведра. А потом и стираем. Сначала бельё, а потом – а, ладно – и всё остальное. Развешиваем вещи на заборе и идём в казарму голышом. Кроватей здесь нет, нары. Но, похоже, здесь никто не жил, построили в прошлом году и забросили. Меня давно смущало, что мой парашют неизвестно кто укладывал. Мне и прыгать приходилось и укладывать, хотя и другой парашют, конечно. И вот, кажется, настало время. Достаю парашют, стелю на нары и им же укрываюсь. Ткань не мягкая, но лучше, чем ничего. У старшины полно жратвы, но он жмотистый, и мы просить не стали, легли натощак.

Утром старшина и сержант кашеварят в доме, готовя завтрак для всего полка (реально на два десятка человек, в этом времени отделения почти такие). Боря нашёл старинный чугунный утюг. Поругавшись со старшиной, он всё-таки засунул утюг в печку. Справлюсь ли я с таким утюгом, я так и не узнал – Боря вызвался погладить всё. Я пока укладываю парашют. Глаженое бельё очень приятно, какая-то особая свежесть. И чё я его дома не гладил? А какой у меня был утюг! А стиральная машина!

Хутор расположен на возвышении, очень пологом. Кругом поля и видно очень далеко. Вот вдалеке показалась чёрная точка со шлейфом пыли – легковушка, и явно к нам. Но едет не быстро. А вот и звонкие звуки М-62 – наши летят. Впереди Петров и Назаров, за ними мои Серёга и Вовка. Потом две тройки первой эскадрильи и две пары второй. Первый вылет всем полком за всю войну.

Петров сразу начинает распоряжаться, как рассредоточить самолёты. Это несложно – два сада и роща, а нас три эскадрильи. Я уже расположился в ближнем саду, он и побольше. Здесь же и начальство свои чайки оставляет. Петров и Назаров идут в дом, остальные осматривать казарму и искать что-то вкусное в садах.

И тут подруливает пыльная чёрная эмка. Из неё вылазят три чела. Один сразу привлекает моё внимание – на Гершта похож. Тоже высокий, носатый, чёрные кудри. Только не такие мелкие, как у Макса. Он вытаскивает треногу с ящиком – да это же старинный фотоаппарат! Второй открывает капот и начинает рыться – понятно, шофёр. Третий идёт ко мне: