Граница здесь проходит по реке Прут. Река немаленькая. Из любимой книги детства "Дымное небо войны" Речкалова я помню, что в первые недели румыны, вроде как, мало что могли сделать. А Речкалов месяц воевал до ранения. Потом немцы севернее здорово продвинулись, и пришлось отступать. Значит, разведка моя бесполезна – если известно, что ничего особенного не произойдёт, то командование зря боится.

К моему удивлению, на реке суета. Румыны строят переправу, кажется, понтонную. Вот и зенитки по нам стали стрелять, эрликоны. Пренебрегать безопасностью я не собираюсь, и тут же противозенитный маневр делаю. В общем, можно и улетать, главное разведано. Но у меня накопилось столько злости… На том берегу румын много, а местность открытая. Пикирую на самую большую толпу, и жму на гашетку. Вот против пехоты четыре скорострельных пулемёта – это хорошо. Их как дождём пулями поливает. То есть, восемь пулемётов – Серёга тоже стреляет. А уходим правым виражом. Первый раз вижу, что это и вправду неожиданно – зенитки нас потеряли, и только вдогонку стали стрелять, но мы уже ушли из зоны поражения. А самолётов вражеских не видно, как и наших.

Докладываю в штабе Назарову, показываю на карте место переправы. А вот когда сделают – не могу оценить. Немцы, кажется, за считанные часы делали, но это румыны.

– Вы там постреляли по пехоте, вроде, успешно?

– Откуда знаешь?

– Там пост ВНОС, они видели.

– А зачем тогда разведка? Они переправу разглядеть не могли?

– Так приказ. Начальство любит всё проверять.

Больше заданий пока нет, иду к самолёту. Его уже заправили, заряжают пулемёты. А неплохо бы их ещё и почистить. Обычно оружейники подчёркивают, что не подчинены мне, но тут начинают чистить пулемёты. Уж не знаю, почему. Может, потому, что я летал в бой, а они нет. Или боятся, что я не в себе и пристрелю. Ну, что делать? Посидим в столовой с Серёгой.

Лётчиков почти нет, вроде, вторая эскадрилья патрулирует над передним краем, из первой два звена на разведке. Вечером похороны намечаются. На обед куриный супчик, блюдо лёгкое, может, я смогу его съесть? В результате съедаю целых две тарелки. Делать нечего, пойду-ка в штаб, посмотрю, как там. Первый день войны, враги громят нашу авиацию, а я страдаю от безделья. Впрочем, полёты на чайке физически тяжелы, так что пары вылетов в сутки, может, и достаточно. Но мне так плохо, что хочется отвлечься.

В штабе идёт работа – вернулось одно звено из разведки, докладывают Назарову, тот рисует что-то на карте, потом начинает звонить в дивизию. Связь, как ни странно, не пострадала. Не знаю, есть ли в этом заслуга нашего особиста, или нам просто повезло. Скорее, нас просто не считают важным объектом. Ну и то, что против нас румыны, а не немцы, сильно сказывается. Минут через 20 меня зовут к Петрову.

– Есть ещё одно задание, пойдём к карте, – и мы идём к Назарову. Мог бы Петров просто подойти, не вызывая меня к себе. – Вот здесь надо разведать, в этом районе.

– Да нету там ничего. Там же ни дорог, ни населения, пустое место и лес. Не полезут они туда.

– В дивизии хотят уточнить. Это далековато, а ты хорошо ориентируешься, не должен заблудиться.

– Он же цыганка, зачем ему летать? Карты раскинул, вот всё и разведано, – Смертин откуда-то подошёл. А может, всё-таки можно дать ему в морду, подкараулив наедине? Или лучше бить в корпус, чтобы следов не было? Видимо, особист что-то заподозрил по моему взгляду, он чертыхается и уходит.

– Михаил, ты мой лучший лётчик, комэск. Могу я на тебя полностью рассчитывать?

– Почему нет? Я так понимаю, меня кое-кто в трусости подозревает, но ты-то не такой дурак?