Оказалось также, что Сакиру многие знали, да и он знал многих ее друзей. Вескис не удивилась, когда Маркиза рассказала ей о Сакире. В отличие от Дона Пьетро, она не испугалась их дружбы. Видимо, она не считала, что Сакира сможет причинить Маркизе какой-либо вред.

– Вот видишь, Колокольчик, – сказала она (Колокольчиком Маркизу звали почти все за ее музыку, очень похожую на звон колокольчика), – у тебя уже появляются Летающие друзья вне группы. Мир Летающих людей не так уж мал. А Сакиру Осава я знаю давно. Он талантливый… по крайней мере, когда-то был очень талантлив.

Маркиза не решалась спросить Вескис или Сакиру, отчего он не вошел ни в одну группу. Он явно избегал этой темы, и она опасалась затронуть какую-то болезненную струну, которая разрушит их дружбу. Что-то, возможно, произошло у него когда-то такое, из-за чего он теперь предпочитал иметь дело с Серебряными статуями, а не с Летающими людьми.

– А если до сих пор он никуда не попал, значит с ним что-то не так, – уж не знаю что именно, это тебе виднее. – Дон Чезаре уже почти успокоился, и продолжал более миролюбиво: – Может быть, он уже и не войдет ни в одну группу. Но тем хуже для него. Потому что, – сама знаешь, – долго одиночки тут – того… Ну, ты знаешь что. И все, давай быстрее, сегодня прилетает Вескис и наши, а я еще не убрал дом. Пойдем, поможешь мне.

Маркиза поморщилась, представив, что им вдвоем придется убираться во всем Доме. Но тут послышались голоса: это просыпались другие обитатели Дома Вескис. На кухню спустился Келвин, свежий, улыбающийся, широкоплечий, со словами: «Ну что, ребята, готовы к Большой дороге? А, Большая дорога – завтра? Ну, все перепутал. Ладно, тогда сегодня можно потренироваться, махнуть к Старому замку. Как ты на это смотришь, Остин?»

А Остин, спускающийся вслед за ним, высокий, худой юноша, потирая переносицу, произнес:

– Я на это смотрю, и мне это не то чтобы нравится. Я бы лучше почитал хорошую такую книжку. Такую книжку, которую кое-кто у меня взял на часок пару недель назад.

Маркиза засмеялась.

– Ну прости меня, я тебе сейчас же отдам. Я не смогла осилить и одной главы, вот она и провалялась у меня в комнате.

– А о чем речь? – подал голос Келвин.

– Это же Сарторикс, классик экзистенциализма! – воскликнул Остин. Келвин только хмыкнул. По его мнению, Остин любил все сложное и замудренное, – что, однако, не мешало Остину слыть вполне толковым и практичным в той компании, где он работал.

– Это слишком философская книжка, – пожаловалась Маркиза. Но мне ее жаль отдавать, – я все жду, когда достаточно поумнею, чтобы читать такое.

Однако у Дона Чезаре были другие планы.

– Так, это все здорово – тренироваться, книжки читать, и все прочее. Но сначала надо устроить Большую уборку. Так что поздравляю вас. Быстрый завтрак – и за работу!

– Слушаюсь, сэр! – Келвин сделал под козырек. И, подмигнув Остину и Маркизе, спросил:

– А что, Капитан наш сегодня что-то не в духе. Уж не подгорел ли случайно наш завтрак, а?

Однако он ошибался. Уже через четверть часа завтрак стоял на большом столе в столовой.

С уборкой управились быстро. И в половине двенадцатого дня меньшая часть группы Вескис на двух машинах отправилась встречать свою большую часть, прилетающую из Заозерья.

Всего в группе Вескис было двенадцать человек. Все они, кроме Дона Чезаре, были молоды. Самой юной была Маркиза, она пришла в группу всего восемь месяцев назад. Впрочем, самой Маркизе казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она перешагнула порог подъезда под зеленым козырьком, с зелеными же яркими, сочными деревьями у ворот, чтобы навсегда, как ей думалось, слиться с ароматом ветров, принесенных из дальних путешествий под облаками, и музыкой, слышной тем, кто умеет скользить в волнах заката.