Обстановка накалялась. Началась неравная война – трое против одного. Как же резко они переменились, стоило мне попытаться настоять на своём. Добрые, милые соседки в одно мгновение превратились в лютых ненавистниц, а ведь я всего-навсего хотела обычную кровать.

Наше общение прекратилось совсем, теперь я слышала лишь резкие замечания по любому поводу. Жить становилось невыносимо. Я перестала появляться в комнате, приходила только поесть и поспать, всё время просиживая у одногруппниц.

Девочки же, словно нарочно, решили меня выжить – начали постоянно устраивать вечеринки в нашей комнате. Свет не выключался всю ночь, грохотала музыка, гулянья, шумные разговоры продолжались до самого утра. Затишье наступало лишь в минуты их перекуров у туалета.

Я не могла спать, свет пробивался сквозь веки. Укрыться было негде – кровать стояла к стене лишь торцом. Ко всему добавлялась ужасная духота – на четвёртом этаже в принципе всегда было жарко, а на втором ярусе кровати и подавно.

После пары таких вечеринок мои нервы были на пределе. Каждый вечер я рыдала родителям в трубку, не зная, как быть. Коменданту было наплевать. Конечно: ей, на первом этаже, ничего не слышно.

Но это было уже слишком. Раз они не хотели по-хорошему, я однажды попросила одногруппника Ваню просто перетащить в комнату мою старую кровать. Ваня посоветовал ничего не трогать, и мы поставили кровать прямо посреди комнаты.

Что началось, когда с учёбы вернулись девочки… Стоял ор на всю комнату, чуть передвинутая кровать соседки Жени разозлила их окончательно. Посыпались оскорбления, меня назвали воровкой. В тот вечер я долго плакала, стоя у тёмного окна в конце коридора, и никак не могла успокоиться. Снова и снова я винила себя во всём произошедшем, не зная, что же теперь делать. Я думала, что, быть может, если бы я помогла тогда с переездом, ничего бы этого сейчас не случилось.

Наконец я вытерла слезы, вернулась в комнату и залезла под одеяло с головой. Девочки демонстративно ходили ногами по моей кровати, а когда решили, что я уснула, начали меня обсуждать.

Сколько всего я услышала тогда о себе… Слёзы катились по щекам, но я упорно притворялась спящей, не шевелясь и не высовывая головы из-под одеяла. Я и не знала, что так быстро могут испортиться отношения, казалось бы, на пустом месте.

На следующее утро я сидела у подруг в комнате этажом ниже и рыдала, глотая валерьянку. Девочки обступили меня со всех сторон, пытаясь успокоить.

– Оставаться у себя тебе больше нельзя. Может, поживёшь у нас, пока не найдёшь новое место?

– Так где? Вас и так тут четверо, – печально отозвалась я.

– Ничего страшного! Поставим кровать по центру, – засмеялась Лиза.

Так мы и сделали: пришли гурьбой в мою комнату и на глазах у изумлённых соседок вынесли кровать, тумбочку и часть вещей.

Комната подруг была в разы меньше. Из-за меня стало тесно, неудобно, но девочки каждый раз терпеливо обходили кровать без единого слова упрёка. Я впервые спокойно спала, не вздрагивая от шагов, не щурясь от света и не боясь злых разговоров.

Вскоре я пошла к заведующей общежития.

– Елена Дмитриевна, мне нужна комната. С моими соседками я больше жить не могу, – чуть не плача, взмолилась я.

Но женщина тут же нахохлилась и грозно заговорила:

– Так, Мария. По вашей же просьбе я недавно дала вам другую комнату. Сколько можно переезжать?

Я виновато опустила глаза. Сказать в ответ мне было нечего.

– Есть два варианта. Сходите, посмотрите.

Предложенные комнаты оказались в жутком состоянии и к тому же с клопами! В растерянных чувствах я сидела посреди комнаты, в которой меня приютили. Девочки всё так же спокойно относились к неудобствам, но я знала, что нужно скорее куда-то съезжать.