– Если это спячка. И все люди в ней. Что… Что они чувствуют?

Остап вздохнул:

– Ничего.

– Они страдают?

– Страдают? Я не знаю. Разве что от того, что не могут проснуться по собственной воле.

Майя сделала попытку приподняться на локтях. Почувствовала, как трясутся руки.

– Тысячи людей лежат вокруг нас, умирают, и никто не может им помочь?

– Только мы, – сказал Остап. – Но помочь всем не в наших силах.

– Не в наших силах… – она плюхнулась на подушку, её колотило.

– Самая уродливая смерть для человечества. Превратиться в медуз, выброшенных на берег, медленно умирать в постели, не в состоянии пошевелиться, в луже собственного дерьма.

Остап кашлянул.

– Что?!

– В состоянии спячки млекопитающие не испражняются, – пояснил он.

– Вы меня утешили. Но не очень. Знаете, у меня трое маленьких детей. И я не хочу отдыхать здесь, прохлаждаться и ждать, пока они спят где-нибудь в машине на зимней трассе.

– У вас… трое детей? – удивился Остап.

– Да. А что?

– Вы… чудесно выглядите.

– Для многодетной матери?

Он нахмурился, его голос вдруг стал серьёзным и строгим.

– Вам нужно ещё немного отдохнуть, Майя. Всем нам сейчас не стоит шутить с собственным телом. Наш предел выносливости крайне мал. Поспите, обдумайте всё, и я попытаюсь как можно быстрее поставить вас на ноги.

Она открыла было рот, но он её опередил:

– Назовите имена детей. И места, где они могут быть. Я попробую что-нибудь разузнать.

Майя кивнула. Рассказала всё, что знала. Назвала домашний адрес, хотя и не верила, что там кого-то найдут, адрес матери и свекрови. Вспомнила трассу и придорожное кафе, которое видела во сне, но ни номера шоссе, ни бензоколонки назвать не сумела.

Он закрыл жалюзи.

– Отдыхайте.

У самой двери художница его окликнула:

– Вы вернётесь?

– Вернусь. Знаете, на свете осталось не так уж много людей, чтобы обращаться к кому-то на «вы».

Она прислушалась к гробовому молчанию гигантского железобетонного некрополя.

– Не бросай меня одну. Хорошо?

– Хорошо. Я скоро вернусь, Майя. Не бойся.

Остап вошёл через главный вход отеля «Рэдисон Роял» прямо с Невского проспекта. К счастью, он не знал, как раньше было тесно и шумно на тротуаре центральной улицы Петербурга, поэтому тишина как на улице, так и внутри здания его не смутила.

Эту гостиницу они выбрали неслучайно: она находилась в шаговой доступности от больницы. Попадались отели поменьше и поближе, но заходить в них почему-то не хотелось.

Когда они после долгого, утомительного пути въехали в город, Бэлла настаивала на том, чтобы остановиться в «Плазе». Но Нелли наотрез отказалась и пожурила свою попутчицу, дескать, нечего шиковать, когда вокруг мировое горе.

– Когда же мне ещё выпадет шанс бесплатно пожить в люксе? – ухмыльнулась Бэлла. – Только пока все спят.

– Мы будем брать только то, что крайне необходимо, – посуровел Остап. – Когда люди проснутся, они должны найти вещи на своих местах.

– А ты правда хочешь, чтобы все они проснулись? – Бэлла ехидно вскинула разукрашенную бровь.

Фельдшер замолчал.

– Он хочет, чтобы проснулась лишь она, – захлопала ресницами Нелли. – Весь остальной город пусть спит.

– Не говори ерунды, – буркнул Остап. – Если я увидел человека, которого можно вытащить. Почему бы этого не сделать?

– И этот человек – рыжеволосая Спящая красавица, которая отблагодарит своего спасителя сразу же, как проснётся.

– Полегче, девочка, – Бэлла хмыкнула. – В нашей компании троллю только я.

– Почему ты не оживишь какую-нибудь старушку? – не унималась Нелли. – Почему её?

– Сам не знаю, – признался Остап. – Мне кажется, если мы поможем ей, она поможет нам. Странно, что твоё предчувствие на этот раз тебя подводит.