– Ну так и поищи под кроватью! – со смешинкой в голосе кивнула я: – Классные у тебя трусы! Сердечки? Нет, ты серьезно? Сердечки и рюшечки на трусах очень хорошо гармонируют с цветом твоих карих глаз.

– Да ты, я смотрю, до хуя Sherlock! Нет, серьезно! Вот куда я ее заныкал! – с радостью и безумным блеском в глазах прервал он меня и прополз на четвереньках до кровати.

– Та-да! Смотри, какая красавица! Заказывал через инет, – радостно протянул он мне бурдюк, утыканный трубками.

– «Волынка»?

На самом деле uilleann pipes^>3 фирмы Stepforward в будущем стала для меня незаменимым атрибутом «новой» жизни. Это гениальное творение с идеальной длиной рога, шикарной системой мехов для нагнетания воздуха и эргономичным корпусом из воловьей кожи в зеленовато-желтый тортан. Благодаря удобному чантеру не было никакой опаски, что волынка выпадет из рук в начале представления. Раструб с клевером вставлялся в один из бурдонов тенора и шел в первое отделение мешка через стоки. В другое наливалась жидкость (я предпочитала чайную розу, но сойдет и любой другой чай) и, через вдувную трубку, втягивалась в первое, тем самым создавая неповторимый тон. И если четко соблюдать каждый пункт прилагаемой инструкции – весь мрак, все нотки, вплоть до hard D, проникали в мозг, взрывая сознание и делая из него lapapilla^>4. Только чистый звук – самый сок, короче.

– Ты будешь делать это дома? – спросила я Jerry с дебильным взглядом на волынку у себя в руках: – Вдруг об этом узнают твои родители?

– Да не парься ты. Родители на уикенде, да и я уже не раз играл на ней ирландский фолк. Успокойся и лучше подай мою сумку – надо достать четырехлистник.

После мы врубили музыку, и Jerry наконец оторвал первый листок клевера. Мысли в голове крутились все быстрее и быстрее. Сердце билось в предвкушении чего-то неизвестного, чего-то запретного. Чего-то, что поможет во всех проблемах. Здравый смысл уже давно был убит нездоровым интересом. Пока Jerry создавал все условия для нашего погружения в нирвану, я заваливала его вопросами о том, какие будут ощущения. Будет ли громко, и сколько это будет продолжаться. Но он повторял лишь: «Погодь немного, и сама все узнаешь. Обещаю, тебе зайдет».

И вот всего через один трек «DyE – Fantasy», который впоследствии стал традиционным в наших отношениях, все было сделано.

– Я сейчас принесу самое главное, – сказал Jerry с ухмылкой на лице, и перекатившись с кровати на пол, выбежал из комнаты. – Никуда не уходи – это будет для тебя сюрпризом, моя дорогая Alis! – кричал он снизу, брякая посудой и дверью холодильника.

– Та-да, мать вашу! Это я сделал специально для тебя! Сам и с любовью! По бабушкиному рецепту, так сказать! – ворвался он в комнату с подносом в руках: – Правда, моя бабушка ужасно готовила. Может, поэтому она не прожила долго, Бог решил убрать ее быстрее, чем она умудрится убрать кого-нибудь своей стряпней?! Хах, ты не представляешь, каким мучением было для нашей семьи ходить на праздничные ужины к любимой Gvendolin. Из-за болезни Альцгеймера и странной любви ко всему жирному. Иногда я ел что-то вроде мини-панкейков, но с них так сильно текло масло, что я боялся начать просвечивать как бумага после трапез. Не знаю, зачем я это рассказываю? Ну… в общем, ты поняла, что рассчитывать на вкусняшку не стоит. Но вскоре ты съешь все, невзирая на болезнь, – сказал он, протягивая поднос с двумя стаканами апельсинового сока и тарелкой, набитой кексами с шоколадной крошкой.

– Ты серьезно? Не думаю, что стану их есть. Ты, конечно, не обижайся, они выглядят аппетитно, но я не хочу, – начала я, но Jerry положил свою руку мне на плечо, посмотрел сияющим счастьем прямо мне в глаза и улыбнулся.