В кабинет вошли трое: Фрегат, Яков Маркович Вильбот и юрист клуба Владимир Сергеевич Скворцов.

– Садитесь, чего стоите, в ногах истины нет, – перефразировал избитую поговорку Максимов, обращаясь к вошедшим.

Все расселись за столом. Старик посмотрел на Вильбота.

– А ты каким лихом здесь, Яков Маркович, вроде бы не договаривались о встрече?

Потное со следами недавнего испуга лицо Вильбота предательски выдавало нескрываемое напряжение. Он не знал, что ответить и с чего начать разговор. Он встал со стула и поздоровался:

– Здравствуйте, Леонид Алексеевич. Как дела? Как ваше драгоценное здоровье? Как родные?

Эти стандартные приветствия и беспокойства о родных и близких звучали лживо и издевательски. Как может осведомленный во всем произошедшем человек интересоваться делами у того, для которого погибший Кирилл был как сын. Дочка Максимова, Ксения, которая была поздним ребенком и практически ровесником Роднова, всегда называла Акелу «мой названный брат Кирюха». И Вильбот это знал, но тем не менее не прервал свой поток лицемерия.

– Какие планы на будущее?

– Достойно похоронить Кирилла… – не скрывая злости, сухо ответил Максимов. Затем, немного остыв, продолжил. – Все дела и разговоры после похорон. Извините, но мне сейчас не до вас.

– Но тем не менее если мы с Вами сейчас все не проговорим, у меня не останется времени на организацию, – набравшись немного смелости, произнес Вильбот.

– Вы это о чем? Яков Маркович? – попытался удивиться Старик, хотя, конечно же, догадывался, о чем шла речь.

Вильбот вытер пот со лба.

– Как о чем, о предстоящем реванше!

– О каком реванше, у меня боец погиб?.. Я позвоню Чекмареву и отменю бой.

– Но, Леонид Алексеевич, условия договора гласят, что бой должен состояться при любых условиях, иначе вы потеряете все, в том числе и свой клуб.

– Что вы все считаете мои деньги! – не сдержался старик.

Немного остыв, он добавил:

– Я позвоню Вадиму и все улажу. Думаю, что он меня поймет.

– Это вряд ли, Леонид Алексеевич. Вы не хуже меня знаете Вадима Вадимовича. Он человек не сентиментальный. Для него главное – деньги. И какой ценой он их получит, его не интересует. Я только что от него. Он мне передал ксерокопию вашего с ним соглашения и просил дать ему огласку. Ну, а какой резонанс может получиться в случае вашего отказа, вы представляете не хуже меня.

– У вас все, Яков Маркович? – спросил Максимов и, не дождавшись ответа, продолжил. – Один день дело потерпит. Зная ваши организаторские способности, могу предположить, в случае чего вы всегда успеете. До свидания! Паша, проводи…

Командный тон Старика не дал Вильботу возможности возразить. Он молча встал со своего места и направился к двери.

– Кстати, Яков Маркович, а когда вы успели встретиться с Чекмаревым? – остановил его вопросом Максимов.

Вильбот повернулся. Испуг в его глазах стал более явным.

– Сразу после вашей встречи в ресторане, он попросил меня к нему подняться.

– Что же вы меня не догнали? Я же был не так далеко. Могли бы там сразу и договориться.

– Вадим Вадимович просил вас до утра не беспокоить. Сказал, что вам будет не до меня.

– Понятно. До завтра, Яков Маркович.

Санкт-Петербург. Кольцевая автодорога. Место аварии.

Умнов закончил осматривать место происшествия. Поблагодарив экспертов, он направился к своей машине. Он поднялся по насыпи наверх и мельком взглянул на стоящую недалеко фуру.

Его догнал медик.

– Я слышал, краем уха, разговор по рации инспектора ДПС с коллегами. Километров десять отсюда по кольцевой нашли еще одно тело. Мужчина лет пятидесяти, в спецовке, видимо, дальнобойщик. Его выбросили из машины. А главное – у него тоже свернута шея.