Не только листочки да цветочки там были, глубже уходила картинка, ежели к зеркальцу глаза приблизить. Там, за листочками, деревенька с домами, по-над крышами струйки дыма вверх плывут, к месяцу, тонким серпом висевшему над острыми верхушками елей. И колокольню видать, и гряду каменную вдалеке.

Как матушка сказала? «В моё зеркальце всё тебе будет видать – и добро покажется, и зло» … Это Васятка хорошо запомнил, да вот только как же глядеть, как это видеть? Васятка не знал, а потому и глядел на узор вокруг зеркальца, и тем душа радовалась. Придумал себе, что в тех избах, что он видит на узоре, все живут, кого нет на этом свете с ним. Вон в той, справной и большой, матушка с отцом живут, хорошо им, покойно… А после, когда и сам Васятка путь свой земной окончит, там и окажется, с ними. Натешившись, прятал он зеркальце обратно в сундук, отдохнувши душой то. Да вот уж после довелось ему узнать, что за зеркальце он хранит.

– Василёк, вон Антип приехал к нам, – глянув в окно, сказала бабушка Устинья, и отложив веретено пошла встречать гостя.

День выдался морозный, Васятка с самого утра все дела справил по дому и теперь сидел на лежанке у печи, разложив на коленях недавно привезённую Антипом книгу. Услышав, что он сам приехал, Васятка тут же соскочил и кинулся встречать.

– Ох и холодно, стужа какая, – похлопывая по бокам озябшими руками, Антип вошёл в избу, за ним клубился морозный пар, – А у вас как хорошо, тепло!

– Садись, Антипушка, за стол, я нонче пирогов напекла, – позвала бабушка Устинья.

– Благодарствуй, матушка, – поклонился Антип, – Недосуг пока чаёвничать, Каллистрат Демьяныч меня с поручением послал к вам. Василий, ты не шибко занят? Каллистрат Демьянович тебя просит приехать к нему, поговорить. Я тебя отвезу, и обратно доставлю.

– Хорошо, сейчас соберусь, – кивнул Васятка и пошёл одеваться, достал новую рубаху, кафтан, который бабушка Устинья с городской ярмарки привезла.

Постоял в раздумье и добыл из сундучка своего зеркальце заветное. Бабушка Устинья сшила ему мешочек плотного сукна, Васятка её просил, завязки приладила, вот этот мешочек и положил он теперь за пазуху.

– Антипушка, а по какой же надобности Каллистрат Васятку зовёт? – с беспокойством говорила меж тем гостю Устинья, – Али приключилось что?

– Да вот не сказывал он мне, зачем ему Васятка наш занадобился, – покачал головой Антип, – Сам я думаю, может хочет парня к делу какому приставить, ведь учёба ему легко даётся.

– Ну, коли так, то это хорошо, – успокоилась Устинья, – Так и мне покойнее будет, ведь сколь мне Бог веку отмерил, кто знает.

Уселись Антип с Васяткой в бричку, Зыпка перебирала копытами, видать и ей студёно было стоять, хоть и накрыл её Антип рогожей. Васятка погладил её, сухарик дал, Зыпка замотала гривой, благодарно в плечо парнишку ткнулась. Потом уж и тронулись, ехать через всё село, но уж вскорости и дом Спиридонова показался.

Антип усадил Васятку в небольшой комнате, а сам пошёл сказать Каллистрату Демьянычу, что гость его прибыл. Мимо Василька то и дело пробегали люди, суета царила в доме по причине скорого Рождества. Детей у артельщика было четверо, вот для них и готовили Ёлку в большой зале дома. Васятка понял это из разговоров и ему жуть как захотелось поглядеть – какая она, Ёлка в богатом-то доме. Когда он был совсем маленьким, бегали они с соседскими ребятами посмотреть на праздник к дому хозяина здешнего прииска, Гаврилова, в окна глядели, как гости водят хоровод, срывают с нарядной ёлки сладости.

В доме Гороховых к Рождеству Ёлку не справляли, матушка пекла сдобы, а отец всегда привозил с ярмарки леденцы и постилу. И вот теперь не стерпел Васятка, встал со стула и вышел в коридор, подошёл ко входу в большую залу и стал глядеть, как истопник Куприян прилаживает рожки со свечами на ветки большой пышной ели.