– Вот покормим моего будущего клиента, напоим, он нам все и расскажет! – сказал Борис.

– Хотите чаю? – вдруг спросила Женя. – Я понимаю, что все после жирного и соленого мяса хотят лимонад, тем более что Галина Петровна готовит его потрясающе, но для здоровья неплохо бы выпить горячего чаю…

– Я не против, – ответил Павел, даже не дав ей договорить.

Борис с Петром и Ребровым предпочли виски.

Женя встала из-за стола и отправилась на кухню. Наташа тоже встала, но направилась в сад, к качелям.

– Я понял, – сказал Петр и последовал за ней. – Желание жены – закон! Только не проси, чтобы я раскачивал тебя, как в прошлый раз! Чуть на небо не улетела!

Женя стояла спиной к дверям, заваривая чай, и когда к ней кто-то подошел и обнял ее за плечи, она знала, что это не Борис. Почувствовала. И перестала дышать, словно своим дыханием могла спугнуть призрак, наваждение. Она хотела только сказать «могут войти», так, просто на всякий случай, если это все-таки тот, кого она хотела чувствовать рядом, но промолчала. А вдруг это все-таки Борис, которого она приняла за другого. Предупредить мужа, пожелавшего обнять ее, что кто-то может войти и увидеть их вдвоем – это полная нелепость, уж она точно вызвала бы подозрение.

Вот почему Женя молчала, закрыв глаза и продолжая верить в то, что это Павел. Но если это он, и если кто-то еще войдет на кухню и увидит, как он ее обнимает, то ей уже не выкрутиться. Это будет конец всему. Конец ее счастливой семейной жизни, конец покою, конец ее пребыванию в доме, конец всему, да, вот так.

Она резко повернулась и увидела Журавлева. Он и сам выглядел растерянным.

– Прости… Не удержался… – он резко отпрянул от нее, словно почувствовал ожог. – Совсем потерял голову. Но я так ждал встречи с тобой, так часто ее себе представлял, что теперь просто не сдержался.

Она перевела дух и прислушалась. Было очень тихо. Обычно, когда кто-то шел по направлению к кухне, всегда были слышны шаги.

Нет, никто не шел. И тогда Женя притянула к себе Журавлева и поцеловала его. Отпустила. Дышала при этом часто, ей не хватало воздуха.

– Тебе черный или зеленый? – спросила она, чувствуя, как лицо ее начинает пылать.

– Без разницы.

– Сразу скажу то, что думаю. Этот Агневский очень странный тип. И ты, думаю, это понимаешь. Вот смотри сам. Если ты, к примеру, захочешь подышать свежим воздухом, ты куда пойдешь-поедешь? Просто куда глаза гладят или?..

– Поеду к родителям на дачу, – ответил ошарашенный услышанным Журавлев.

Он меньше всего ожидал от Жени разговора на эту тему, надеясь, что они договорятся о нормальном свидании. Но если она хочет говорить об Агневском, что ж, пусть. Может, это просто нервное и она не знает, о чем говорить? Растерялась? Он решил поддержать разговор, не воспринимая его, конечно же, всерьез.

– А ты? Хотя чего я спрашиваю? Ты же живешь за городом, где и без того дышишь свежим воздухом.

Но основную ее мысль он понял.

– Хочешь сказать, что он там оказался не случайно?

– Уверена. И то, что он в первый момент сам вызвал полицию и признался в убийстве – тоже не случайно. Это убийство связано с ним, потом сам убедишься в этом. Скажи, в какой форме будет происходить ваше с ним общение сегодня? Надеюсь, это будет не официальный допрос?

– Нет, конечно. Я познакомлю его с адвокатом.

– А поговорить о деле?

– Думаю, он сам все расскажет. Он же не дурак, поймет, что здесь, у вас, в неофициальной обстановке, у него появится возможность выговориться, рассказать, быть может, то, что он не смог или не захотел рассказать во время допроса.

– Ты симпатизируешь ему? Уверен, что это не он убил эту женщину? Что он не знаком с ней?