Холодный душ немного привел в чувство, он вспомнил – вчера они праздновали посвящение в студенты. Потом… дискотека. Потом… дешевое вино. Какая-то комната в общежитии – эта, выходит? – группа «Абба» на катушечном магнитофоне, и нравилась же, вот ведь напился…

Худенькую невзрачную девушку в собственной рубашке он не вспомнил, хоть плачь. Нет, что-то такое маячило в голове, но…

Он сел на подоконник и долго рассматривал новую знакомую. Зачем-то пригладил ладонью мокрые после душа волосы и осторожно спросил:

– Звать-то тебя как?

– Ты… тебя – Женей, я помню, а ты, значит, нет, – невнятно пролепетала девушка, отчаянно краснея, глаза ее мгновенно наполнились слезами.

– Извини, – пожал плечами он. – Я первый раз в жизни так напился. Если честно, и с девушкой спал первый раз, жаль, ни черта не помню…

Конечно, он не любил ее. Конечно, они никогда не будут вместе. Он утром даже не вспомнил ее имени, о чем разговор!

К счастью, они учились на разных факультетах и в университете пересекались редко. Неделю спустя он благополучно забыл о ней.

Через два месяца Ольга перехватила его в столовой и, пряча глаза, сообщила, что беременна.

Он испугался: стать отцом в семнадцать лет? Что скажут родители?! К тому же ему нравилась совсем другая девчонка.

Он начал уже сознательно избегать Ольгу. Перестал заходить к друзьям в общежитие. В столовую даже не заглядывал, предпочитая наскоро сжевать на перемене взятое из дома яблоко.

Потом случайно узнал: Ольга перевелась на заочное отделение и уехала домой, в Пикалево. Он обозвал себя подлецом, но был откровенно рад: для него все закончилось благополучно.

Ошибался!

Через год Ольга внезапно появилась в аудитории – вот-вот должна была начаться лекция – и попросила его выйти. А в коридоре протянула свидетельство о рождении Кирилла Евгеньевича Рокотова. И фотокарточку – похожий на лягушонка большеротый младенец беззубо улыбался ему, выдувая пузыри.

Евгений Наумович не сомневался – это его сын. Мелькнула паническая мысль: жизнь погублена, Ольга наверняка попытается заставить его жениться. А если узнает мама…

К тому же в те времена за аморальное поведение вполне могли отчислить из института.

Оказалось, Ольга приехала сдавать сессию. Она обожала ребенка и ничего от него не требовала. Просто ей казалось: он должен знать о сыне.

Евгений Наумович и сейчас помнил, как сгорал от стыда: в этой невзрачной, откровенно некрасивой девчонке столько благородства, а он… показал себя настоящей свиньей!

Ольга не требовала денег, она вообще ничего не требовала. Он сам предложил помогать хотя бы материально.

Ольга не стала отказываться, она зарабатывала весьма скромно, а на малыша требовалось все больше и больше.

На пятом курсе Евгений женился на Кате, он любил ее до сих пор и не жалел ни о чем. Перед свадьбой Евгений порвал единственную фотографию сына. Ту самую, где большеротый Кирилл пускал пузыри.

Он выбрасывал обрывки в мусорное ведро и угрюмо думал – кого же предал на этот раз. Маленького сына, которого не знал? Ольгу, никогда ему не нужную? Катеньку, ведь она имела право знать правду?

Екатерине Васильевне и в страшном сне не могло присниться: двадцать пять лет подряд муж ежемесячно отправлял деньги матери своего старшего сына. Первые годы – почтовыми переводами в Пикалево. Потом – лично в руки, четырнадцать лет назад Ольга с сыном переехали в Петербург.

Заработки Евгения Наумовича росли, одновременно росли и его выплаты Ольге. Старшему сыну давно исполнилось восемнадцать, но Евгений Наумович по-прежнему приносил деньги, ведь Ольга так и не вышла замуж, выходит, он сломал ей жизнь.