Колин надел когда-то белый, а теперь серо-желтый, махровый халат, который он унес с собой из номера «Плазы», допил остатки уже теплого пива из бутылки, из которой прихлебывал ночью, и сел обратно в кресло.

Надо что-то делать, но появляться там, куда пристроили старого придурка, нежелательно, – слишком много народу, снуют туда-сюда, наедине с ним наверняка побыть не удастся, а если и получится, то обязательно какая-нибудь сволочь с улыбочкой на морде постучит в самый неподходящий момент в дверь: «Чаю не хотите ли? У вас все в порядке? Дайте нам знать, если вам что-нибудь нужно».

Все они там очень болтливые – принесут поднос с чаем и рассказывают тебе о своей личной жизни, сколько у них детей, собак и кошек, и от тебя ждут того же. Любят спрашивать, где работаешь и кем, и тут кроется главная опасность: даже если бы ты сказал, что вчера приехал из Тимбакту, где провел всю свою жизнь, все равно нашелся бы кто-то, кто бы тут же зачирикал: «А у меня соседка туда ездила, у нее там тетя живет, я вас познакомлю, вам будет о чем поговорить». Или: «Я там был, очень любил тот паб на углу, вы наверняка хозяина знаете». Мир тесен, Колин слишком хорошо это знал. Поэтому там лучше не светиться, старый хрен пробудет в том заведении только неделю, а потом Колин опять примется за дело. Только бы старый козел копыта не откинул за эти семь дней.

Сейчас у него черная полоса, подумал Колин, натягивая полы халата на колени, но были в его жизни и белые, и это халат тому доказательство. Скоро опять у него будут деньги. Будет и особняк, и машина с откидным верхом. Надо только проявить терпение и смекалку, а этих качеств у него не отнять. Как безошибочно он угадал в Дженис обеспеченную, одинокую, бездетную вдову, подтачиваемую неизлечимой болезнью… Сколько терпения он проявил, убеждая ее, что он мечтал встретить такую женщину, как она, всю свою жизнь, и что даже ее возраст ему не помеха! Сначала она в недоумении таращилась на него, потом, смеясь, махала руками, но в конце концов растаяла, растрогалась.

До чего же бабы глупые. Скажи любой тетке, что она красивая, умная, что он хотел бы заботиться о ней и провести с ней всю жизнь, чтобы у них были дети – и все, она попалась на удочку, как идиотка. С ней можно делать все, что угодно. Ну, на обалденных стерв это не распространяется, они сами кого угодно заставят плясать под свою дудку, но и он не дурак, понимает, что от таких надо держаться подальше.

Когда он увидел Дженис, он решил просто пожить у нее месяц-другой – поспать на чистых простынях и вкусно поесть, а потом, придумав что-нибудь вроде «мама серьезно заболела, мне надо уехать на недельку, до скорого свидания, любимая, мне очень трудно оторваться от тебя, но так надо», – слинять и больше никогда не возвращаться. Он так часто делал, особенно когда ему нужна была передышка, и всегда это работало. Надо просто делать правильную ставку. Конечно, он не красавец, довольно полноват, но зато молод, а пожилые бабы рады и такому.

Позаливавшись соловьем («Я не могу прожить без тебя и дня, ты нужна мне как воздух, как солнце, я хочу каждое утро просыпаться в твоих объятиях»), Колин поселился у Дженис и быстро понял, что ему может перепасть нечто большее – нечто гораздо большее, чем то, на что он рассчитывал. За тот месяц, который он у нее прожил, она похудела, кожа стала бледной, под глазами появились круги, она жаловалась на боли в низу живота, а потом начала покашливать.

План созрел в голове у Колина очень быстро. Он погуглил симптомы и срочно сделал ей предложение. Она растрогалась, расплакалась и согласилась – а как же иначе?