Ангрин, конечно же никогда не верил подобным «подмастерьям от пера». Одно время, он, как неглупый горожанин, даже пытался найти выходы на новоизбранного мэра, чтобы доказать тому, что по разветвленной сети каналов доставлять королевскую почту намного удобнее, чем конные омнибусы, и уж куда надежнее, чем обычные фельдъегеря, которых хлебом не корми, дай только в кабак заглянуть, потрогать за неприличные места местных приличных девушек и выпить хмельного пива, или испанского вина. Частенько бывало, что под действием хмельного напитка у солдатов короля пробуждалась невиданная залихватская удаль, в каждом углу начинали видеться враги империи и гнусные шпионы, направленные в империю с одной лишь целью. Вредить императору. Причем градация и злонамеренность недружелюбных действий подлецов варьировалась в зависимости от степени подпития бравых охранителей, в большую или в меньшую сторону. Ломать королевскую утварь, скрипеть половичком, натравливать на лошадей глашатая местных дворовых собак, всё это для егерей в крайней степени «нагруженности» отдавало не просто пакостью, а изменой идеалам, личным покушением на монаршею власть, и гнусным проявлением реваншизма. Хотя были у такого поведения королевских послов и положительные стороны. Так, местные полицмейстеры, лишь завидев очередную тушу в зеленых штанах (а именно так одевались царские глашатаи), которая медленно заваливалась на бок, в ритме конской иноходи, периодически разрождаясь матерными куплетами, разносящимися по сонным улочкам, понимала, что скоро придёт их час. Сообразительные слуги порядка, быстро сообразив куда дует ветер, следили за такими наездниками, и лишь только очередной горожанин умудрялся (а уж это, поверьте, было дело плевое) попасть под их горячую руку, тотчас же возникали, как будто из-под земли, тут же, словно отдавая должное слугам короля, препроводили «провинившихся» за угол.

Вначале они серьёзно брали с них штраф, просто за то, что мешали осуществлению царской службы, а позже уже стали просто в наглую брать побор с постояльцев местных кабаков «за защиту от царских слуг». Они ведь, хоть и пьяные, всё равно при исполнении, и могут за шашку схватиться. Причем безнаказанно. Вот с этими поборами, постоянный постоялец местных кабаков, а по совместительству владелец пары лодок, Ангрин, и боролся. Боролся путем предложенной королю реформы егерской службы. Мол, попроще надо быть, да и подальше от злого населения.

Но, к сожалению, план не выгорел. Мэр понял, куда дует ветер, и распорядился создать особую службу, которая занималась доставкой пиццы и бумаги королю, подвозила местным глашатаям королевские указы, и так далее. Но, через полгода с лишним, возникла проблема, кучера стали жаловаться, что красивые кареты, заказанные местным дорогим подмастерьям- краснодеревщикам, начали стихийно и массово ломаться. Мэр выслал специальную делегацию, из Угра Круглоглазого, Милены Дружелюбной и Остряка Эга Снежного, чтобы проверить дело на месте.

На площадке для карет несколько пошарпанных экземпляров ожидали отправления в путь,

Остальные, видимо были в разъезде. На одну из карет длинноногий верзила-кучер уже затягивал закутанного в разноцветные одежки паренька, второй уже сидел сверху, на крыше кареты, активно раскачивая свои пухлые ножки в длинных носочках, периодически отправляя свои деревянные каблуки в металлический остов кареты, из-за чего по всей площади разносились звуки ударов.

– Эй, Арвид, ты чем там занимаешься, – Угр узнал в длинноногом кучере первого секретаря высшего ордена заморской подвязки, кавалера местной философской ложи Арвида Опорного.