Сегодня меня выберут. Мне наконец-то разрешат пойти в лес на поиски Потерянных. Снова. Снова, потому что мое имя лежит в зеленом кубке, оставленное вместе с другими, которые уже были выбраны в этом году и которые были взяты из янтарного кубка в предыдущие Дни Преданности. Моя очередь подошла несколько месяцев назад, когда я, наконец, стала достаточно взрослой, чтобы принять участие в лотерее после достижения шестнадцатилетнего возраста.

Выиграв в лотерею, я смогу воспользоваться шансом попасть в лес. Мне нужно это сделать, чтобы спасти маму от предсказанной ей ранней смерти. Это все еще остается моей единственной надеждой. Несмотря на то что семь лет назад я решила загадать желание в Книге Судеб, у меня отняли этот выбор.

За два года до того, как мне исполнилось шестнадцать, Лес Гримм проклял деревню, и книга исчезла. И вскоре мы выяснили причину: кто-то совершил убийство и, чтобы замести следы, загадал свое единственное желание у Sortes Fortunae.

Убийцу так и не нашли. Все, в чем мы можем быть уверены, – это в том, что в тот день, когда было обнаружено тело жертвы, Книга Судеб исчезла.

Так же таинственно, как она появилась в Лощине Гримм, книга исчезла из шатра, где жители деревни хранили ее, на этом самом лугу. Многие считают, что большая ива вырвала себя с корнем и выкрала книгу своими плакучими ветвями. Как бы то ни было, ива тоже пропала, а за ней осталась цепочка следов, похожих на корни, которые вели к шатру и из него.

Без книги, без желания, которое многие другие смогли загадать до меня, я надеялась, что лес вознаградит меня добротой, когда мое имя выпадет в лотерее. Но он не высказал благосклонности. Честно говоря, он никогда не приветствует тех, кого выбирают из янтарного кубка. Никто не успевает углубиться в лес дальше чем на несколько ярдов, как их выбрасывает обратно. То же произошло и со мной.

До сих пор этот ритуал так же проклят, как и наша деревня.

Но сегодня все изменится. Сегодня я полна решимости добиться успеха. Я составила подробную карту леса, основываясь на том, что жители деревни помнят о днях, предшествовавших проклятию, когда они могли свободно заходить в лес и покидать его. И я не буду ждать еще месяц окончания лотерейного года, когда имена будут перетасованы, чтобы испытать свою удачу.

Все, что мне нужно, – это чтобы меня снова выбрали. И для этого я разработала стратегию.

Около стола я одна, но все же оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что никто из жителей деревни не наблюдает за мной. Те, кто, как и я, скучают по Потерянным, заняты расставлением подношений у резного алтаря, чуть в стороне от тропинки. В одном футе от него растут ясени, обозначающие границу леса, и никто не пройдет через нее.

Лес больше никому не позволяет входить в него, если только ему не суждено заблудиться, а этого никто намеренно не выбирает. Наши подношения совершаются в надежде задобрить лес, чтобы он уступил нашим попыткам в каждый День Преданности.

Ингрид Струппин, потерявшая мужа, отдергивает свою юбку подальше от невидимой черты и ставит миску с кашей на алтарь. Гретхен Оттель, лишившаяся брата, наклоняется, чтобы положить рядом букет полевых цветов, затем чихает. Она прикрывает рот рукой и смотрит перед собой широко раскрытыми глазами. Этот чих, конечно, был слишком громким, но, к счастью, лес не шевелится.

– Будь здорова, – говорит ей Ганс Муллер, ставя кружку эля рядом с полевыми цветами Гретхен – слабоалкогольным элем, если это хоть немного похоже на то, что я выменяла на моток пряжи пять дней назад. Как только он поставил кружку, он быстро отходит от ясеней. Снимая соломенную шляпу и склоняя голову, он что-то бормочет. Я думаю, это имя его Потерянной матери, Риллы.