Его движения напористые и требовательные. Его руки жадные и ненасытные. Его губы мягкие и сводящие с ума. 

«Будь что будет»,– проносится в голове, и я сдаюсь. Этот путь я готова пройти с ним до конца. 

 Срываюсь и начинаю вести себя, как он. Губами касаюсь его кожи, которую только что трогала руками. Она солоноватая и влажная – наверно, от моих слёз, которые против воли текут из глаз, будто знают все наперёд...

 Только Лерою этого мало. Ощущаю его дыхание на своей шее и пропадаю окончательно. Безумными поцелуями он спускается ниже, не обходя вниманием ни одного миллиметра обнажённой кожи. А когда таковой не остаётся, он стремительно опускает с моих плеч тонкие бретели платья, вынуждая последнее соскользнуть к моим ногам. 

 Я стою почти голая, но не испытываю стыда, да и Амиров не даёт мне об этом подумать. Подхватывает на руки и сажает на стол, бесцеремонно раздвигая мои ноги и вдавливая меня в себя – страстно, дико, словно ждал этого момента целую вечность. И я полностью доверяюсь ему. Амиров не сделает мне больно! Что бы он там ни говорил, в его сердце тоже живёт любовь! Сейчас я это знаю!

– Ты моя! – прерывисто выдыхает он, осыпая моё тело поцелуями. И я окончательно сдаюсь, растворяясь в его словах.

– Твоя, – стону, обхватывая Лероя ногами и изгибаясь в его руках от непомерного наслаждения, разливающегося по телу от настойчивых ласк. Вот она, всепоглощающая страсть! Вот они, мгновения настоящего счастья!

 Наши тела переплетены. Одежда давно раскидана на полу вперемешку с битой посудой. А я всё никак не могу насытиться ароматом упругой кожи Лероя, вкусом его нетерпеливых губ и силой любимых рук. Понимаю, что Амиров на пределе. Ещё немного, и мы пересечём ту тонкую грань, за которой навсегда останется моё детство – прямо здесь, на деревянной столешнице, в разгромленной кухне, среди горы битой посуды... 

– Лерой, остановись! – шепчу ему, а сама продолжаю таять под его ненасытными ласками, путаясь руками в непослушных волосах.

– Не так, не здесь, – шумно выдыхаю, пока его язык прокладывает влажную дорожку по обнажённой груди и ниже.

– Прошу тебя! – задыхаясь от собственных ощущений, стону всё громче.

– Стоп! – почти кричу, стоит его пальцам затронуть меня там.

Лерой, наконец, открывает глаза. – резко, внезапно, словно по команде. Внимательно смотрит на меня, но будто видит впервые.

 Секунда, две, три...

 А потом он делает шаг назад и нетвёрдой поступью выходит из кухни, оставляя меня сидеть на этой чёртовой столешнице. Мне обидно. Больно. Отвратно! Ещё минуту назад я умирала от счастья, а сейчас, ощущая невыносимую пустоту и обжигающий холод, готова выть от досады и одиночества. Но разве не этого я добивалась, пытаясь остановить Лероя? Он просто сделал так, как я его просила... Только вот, однажды ощутив его рядом, я понимаю, что больше без него не смогу.

 Спрыгиваю со стола и несусь следом. Не разбирая дороги, не обращая внимания на осколки, впивающиеся в босые ступни. Я не чувствую боли, только страх потерять моего Лероя...

 Выбегаю в гостиную и вижу, как он неспешно поднимается по лестнице, понурый и раздавленный. Понимаю, что совершила ошибку, оттолкнув от себя Амирова, а потому кричу:

– Лерой!

 Я хочу, чтобы он остановился, обернулся, позвал меня с собой. И я пойду за ним не раздумывая.

– Уходи! – вопреки ожиданиям слышу его яростный голос. Он не смотрит на меня. Чувствую, что своими словами обидела его, а потому срываюсь следом. Догоняю его возле приоткрытой двери в спальню и вновь обхватываю руками.

– Прости, – шепчу, глотая слёзы. – Не гони меня.

 И снова этот жуткий взгляд, полный боли. Что у него внутри? Какие демоны пожирают его душу?