Никого из них нет на свете.

А где третье поколение? – внуки и внучки Веры Ивановны: фрейлины Мария Михайловна и Вера Михайловна Анненковы, сын Струве и дочери – в замужестве Шевич, Мещерская, Орлова и Мумм? Дочь Голицыной – Галл? Где правнуки Анненковой?

Сведения о детях извлечены из «Родословного сборника», который составили Руммель и Голубцов[354]. О внуках и правнуках, которых в сборнике нет (он выпущен в 1886 году!), – узнал от знаменитого генеалога Николая Петровича Чулкова, ныне покойного. Это он помог выяснить мне, кто какое имя носил и кто за кого вышел замуж.

Заполняю один за другим бланки адресных бюро – в Москве, в Ленинграде. Пишу фамилии: Шевич, Мещерский, Галл… Приблизительный возраст…

– Не проживают! Генеалогическая линия поисков ничего не дает. На данном этапе (конец 30-х годов) ее можно считать исчерпанной. Кто писал статью для «Нового времени»? Чье имя скрывают три звездочки – так называемый «астроним»?

Обращаюсь к Ивану Филипповичу Масанову – уникальному специалисту, составителю «Словаря псевдонимов».

Спрашивает, как расположены звездочки: так: *_>**; так: ***; так: _>***; или, может быть, так: _>***.

Объясняю: три подряд, так – ***!

Обещает прислать письмо.

Получаю справку: в 1902 году в «Новом времени» астроним*** никто из постоянных сотрудников под своими статьями не ставил. Некролог В. И. Анненковой написал человек для газеты «Новое время» чужой.

Беседую со старыми ленинградцами, которые знали сотрудников «Нового времени» – с В. Ф. Боцяновским, Н. А. Энгельгардтом… Не знают, кто мог подписаться под этой статьей, разговоров о записках Анненковой не помнят.

Значит, через автора статьи подойти к запискам тоже не удается: имя его неизвестно.

У Бухариной был брат – в свое время генеральный консул в Марселе, одесский градоначальник, женатый на сестре писателя Болеслава Маркевича. Выясняю: у него был сын – племянник Веры Ивановны, Михаил Николаевич, инженер-путеец, член совета министра путей сообщения, писавший «в драматической форме». Он умер в 1910 году. Но с ним, очевидно, линия обрывается – детей у него нет[355].

Обращаюсь в архивы – нету! Ни в Пушкинском доме, ни в Ленинградском историческом архиве – он тогда назывался ЛОЦИА, ни в Московском литературном музее, ни в Библиотеке имени В. И. Ленина, ни в Государственном архиве феодально-крепостнической эпохи (ГАФКЭ), ни в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР), ни в Центральном государственном историческом архиве Москвы (ЦГИАМ), ни в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА). А главное – пришел в Рукописное отделение Государственной Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, к Ивану Афанасьевичу Бычкову, который заведует отделением с 80-х годов – более полувека… Я ему:

– Иван Афанасьевич, у вас нету случайно записок Веры Ивановны Анненковой? Иван Афанасьевич, по обыкновению своему, схватив посетителя за руку, бежит, стуча каблучками, как ежик, маленький, скособоченный, подслеповатый, седенький, вокруг мраморного Нестора-летописца работы М. М. Антокольского, – и меня влечет за собой:

– Вас интересуют записки Веры Ивановны Анненковой, урожденной Бухариной?.. Как же, как же! Я знаю – интереснейшие записки! Общим числом пятнадцать тетрадей в белых бумажных обертках!.. Их у меня в отделении нет – не поступали ко мне…

И, выбросив мою руку из своей, дает понять, что аудиенция и консультация окончены.

Прошел, кажется, год, прежде чем я решился задать великому архивисту вопрос и пришел за этим к нему в отделение. Я все продумал и полагал, что очень тонко и политично наведу его на воспоминания об этих записках, о поступлении которых в рукописное отделение библиотеки он, по-видимому, просто забыл.