Но мужчина стоял неподвижно.

Рядом, схватив его под руку, застыла Незнакомка.

Возле повозки лежала в дорожной пыли девушка, пристегнутая первой в веренице.

Дуреха оказалась из любопытных. Камень пробил её башку, когда она выглянула из-за телеги. Вряд ли она многое успела разглядеть. Но девушка не питала к почившей особенной злости. И потому понадеялась в мыслях, что та успела забрать с собой хоть что-то, кроме мерзкого предсмертного свиста.

Хозяин осмотрелся по сторонам без особого интереса. Как бы закрепляя свершившийся факт. Под его взглядом соседка погибшей девушки вся подобралась и отползла на длину цепи. При этом мертвая рука дернулась и взмахнула присутствующим широким жестом.

Не сказав больше ни слова, Незнакомка отправилась в повозку. С таким скорбным видом, словно это именно они – Хозяин, девушка и несмышлёные пристяжные – сделали из её повозки катафалк.

Только запах духов им и остался.

Проводив её взглядом, Хозяин обернулся. Сначала смерил забившуюся в складках скалы соседку; потом перевел взгляд на девушку.

– Ты ж приютская? – спросил он.

Соври! – отреагировал внутренний голос.

– Да, – подтвердила девушка.

Он достал ключи и высвободил мертвую руку.

– Хватай за ноги.

Не задавая лишних вопросов, девушка присела и подладилась.

И чего она пожалела эту жирную корову

Хозяин нес тело с легкостью. Ничто не выдавало в нем усталости или душевных метаний. Буравил ее взглядом. А она – нет-нет, – да разглядывала его. Не на мертвое же тело им пялиться

Девушка семенила ногами и выгибала спину. Мышцы потрескивали натянутыми веревками и намеревались вот-вот лопнуть. Мысли улетучились, оставив на часах лишь одну: не уронить.

И не потому, что она чувствовала ответственность перед мертвой девушкой. Они и не видели друг друга никогда, навеки разделенные порядком следования в сцепке.

Ее подталкивал неотступный взгляд Хозяина.

Не то ли это, о чем твердили приютские, задавая вечернюю трепку?!

Не слишком-то высоко они отзывались о мужчинах. Но после увиденного сегодня девушку это не сильно удивляло.

Требовалось почти физическое усилие, чтобы выдержать не мигающий взгляд его серых глаз. Растянувшееся в минуты мгновение – и его зрачок блеснул на выглянувшем солнце. Этот блик подстегнул не хуже занесенного хлыста.

– Кладем на «раз».

А она и прошляпила.

– Ии… раз.

Под тяжестью ноши она согнулась и кое-как уложила ноги на землю. Высвободившийся подол мертвой девушки хлопнул на ветру, оголяя поджарые ляжки. Девушка поспешно оправила ткань, как будто прикрывая собственные ноги.

Воцарилась тишина.

Ей совсем не нравилась ни она, ни их удаленность от отряда.

А всё привычка быть скованной в единую цепь. Словно это даровало особенный смысл существованию. Совокупную цель – одну на дюжину соединенных душ.

И теперь, когда они оторвались на какие-то сто или двести метров, связь растратилась. Все бродили по делам, не замечая потери друг друга.

Раздавленная тишиной, она хотела кричать. Но хлопала глазами и смотрела на Хозяина.

– Ну?

Тот уставился на нее и чего-то ждал в ответ.

Видя, что она не собирается разрешить его загадку, он снова взялся за свое:

– Ты же приютская, – констатировал он. – Я думал, вы знаете, что сказать.

А что тут скажешь?!

– Я не знала её, – начала девушка.

От правды не убудет

– Не знала, какого она роду и какой веры.

Чем больше девушка говорила, тем проще текли слова. Словно кто-то подтолкнул её в плечо, и она принялась выкладывать мысли, припасенные на свой счет.

– Честно говоря, я и приблизилась к ней только по случаю. И не знаю, зачтется ли ей, что рядом оказалась именно я. С заржавленными словами, опутывающими не хуже металла, с которым пришлось свыкнуться ее нежному телу.