Он опять, как всегда, отмахнулся:

«Пусть попробуют делать дела!»

Но они к нам обратно вернулись

Через день. Или попросту сдулись,

Или пьянка большая была!

Их старший, от похмелья погибая,

Пустил скупую мутную слезу:

И, помолчав, сказал: «Тут хрень такая –

Мы срезали ножом не ту лозу!

Поэтому и нету результата,

Поэтому и пили мы три дня.

Не то, чтоб мы совсем не виноваты,

Тут более глубокая …ня!

Не всем присуща истинная святость.

Да, это был пилотный наш проект.

Да, в нём была своя шероховатость,

Когда нам перемкнуло интеллект.

Бюджетец был у нас немного хлипкий.

Повторный выход нужен, без обид.

Мы в этот раз исправим все ошибки.

Ещё три тыщи можно, Леонид?»

Пропеть «Шумел камыш, деревья гнулись»

Он попытался, сволочь, но не смог.

Он деньги взял. И вновь они вернулись –

Не деньги, люди. Мрачен был итог.

Они полезных данных не добыли

Насчёт там где, куда течёт вода.

Они два раза тупо всё пропили

И канули с концами навсегда.

Признаться, я хотел им сесть на пятки, –

Догнать, достать. Но Лёня мне сказал:

«Я дал им шанс. А, значит, всё в порядке.

Забудь про них. Своих тут дел завал».

И в небеса, в окно куда-то глядя,

Он напоследок тихо произнёс:

«Не лозоходцы вы, а просто б…

Из-за таких тут всё наперекос».

            -8-

Он зрачки свои чёрные сузил.

Он сказал, что в Советском Союзе

Не осталось уже ни хрена

У людей никакой дисциплины,

И плывёт в никуда вроде льдины

По течению наша страна.

«Эта льдина однажды растает,–

Он вздохнул, – а причина простая:

Мудаки – наша вечная боль.

Да, всё криво кругом, наизнанку, –

Вот и я проспонсировал пьянку, –

Так теперь получается, что ль?

Ладно, братцы, долой рефлексию,

Я люблю всей душою Россию,

Пусть она без цепей, без оков,

Вдаль плывёт, вся такая громада,

Сквозь ненастье и тьму, куда надо,

И чтоб не было в ней мудаков».

Это я процитировал Лёню,

Чтобы ясно, к чему он всё клонит,

Было тем, кто на б…во и чушь

В телевизоре смотрит часами.

Хоть и бьётся в груди его пламя,

Лёня логике вовсе не чужд!

А я провёл пошаговый анализ,

И я в конечном счёте угадал:

Посредниками, суки, оказались,

Те клоуны, кому он денег дал.

Знакомый опер мне шепнул на ушко

Одну из неприятных новостей:

Они со всех лохо́в сдирают стружку,

Разводят вас, кретинов, как детей!

Но вот уже нырнул к нам, как в колодец,

Пришёл свои замаливать грехи

Аутентичный, как бы, лозоходец,

Нормальный, настоящий, от сохи,

Точней, от рамки из лозы ивовой.

«Простите! – он с порога завопил, –

Не в том мой грех, что тесно в ней, хреново,

А в том, что я с посредниками пил!»

Лоза там, ива – это дело вкуса.

Он показал невиданную прыть,

Он начал бани из бревна и бруса

На деньги нашей фирмы возводить.

Он в рынок всеми зубьями вгрызался,

И даже я был вынужден признать,

Что он нормальным парнем оказался,

Да самому Заманскому под стать!

И не сказать, чтоб так уж с перепою

Бесился он, буянил, щурил глаз:

«Я всю страну от копоти отмою

В тех банях, что я строю на заказ!»

В закатном небе тучи, словно тряпки,

Тихонько тлели. Лёня нам сказал:

«Нет, мы не потеряли наши бабки,

У нас успешный бизнес стартовал!»

            -9-

Да, таков мой начальник, ребята,

Он любую утерю, утрату

Всё равно превратит в капитал.

В этот раз, как всегда, получилось,

Но другая беда приключилась:

Программист наш куда-то пропал.

Он у нас был в особом почёте,

Он, как факел, горел на работе,

А потом потихоньку остыл.

Назовём его так: Коля Пронин.

Я, надеюсь, читатель, ты понял,

Что фамилию я изменил.

Лёня был в это время в Париже.

Я ему позвонил. «Так ищи же! –

Заорал он, – исчез? Ну и ну!

Ты ж у нас аналитик и сыщик,

А что версий в башке до хренища,

Ты найди основную, одну!»

В этом деле звездой или солнцем,