«В «Олимпии» я очень сильно довлел над футболистами. Там был жесточайший контроль и, можно сказать, гестаповские меры. В десять вечера они должны были обязательно быть в своих комнатах, четко ходить на уроки, в рассчитанное по минутам время есть, спать. Почему так сурово? Я видел работу всех выпускных годов спортинтернатов, дружил с ребятами оттуда. Поэтому прекрасно понимал, в чем причина резкого спада у большинства юных иногородних футболистов, там проживающих: всю тренировочную работу и весь талант они «спускали» в свободное время. Были выпуски, в которых прямо со школьной скамьи человек шесть-семь отправлялись в места не столь отдаленные. Времена были сложные – 1990-е годы.

В общем, я прекрасно понимал: вся моя работа улетит в трубу, если не сумею установить достаточный уровень контроля над иногородними ребятами в «Олимпии». И на это я тратил гораздо больше сил и времени, чем непосредственно на тренерскую деятельность. Так не просто ни один из тех мальчишек после выпуска не сел в тюрьму, но из 20 человек моего выпуска 17 заиграли в командах мастеров!»

Методы работы у Леонида Викторовича тогда были специфические. Колодин в одном из интервью обмолвился, что тренер их и отлупить мог. Слуцкий признается:

«Лупил, и практически всех! Там не было других вариантов. Сейчас я об этом, конечно, жалею, но в том возрасте, в котором они ко мне поступили, это был самый эффективный способ воздействия. Если они делали что-то чересчур не так, то получали «леща» или пару пендалей. Это имело очень быстрый эффект: чтобы объяснить, что мальчишки делают не так, требовалось два часа беседы, а вылетавший «лещ» тут же делал свое дело.

Наверное, это неправильно, но я сам был еще молодым человеком, а уже приходилось воспитывать большую группу очень сложного народа. В подростковом возрасте они и вовсе были готовы пуститься во все тяжкие. Я и предметы разные в раздевалке тогда много раз швырял. В стену или просто в неопределенном направлении летали и стулья, и пластиковые бутылки. А вот в человека никогда ничего не кидал. Но громыхало изрядно. Часто ждал перерыва для того, чтобы взбадривать их таким образом. Но самое главное, что никто из них не в обиде. Они знают, сколько времени я на них потратил. У меня ведь на том этапе и личной жизни не было. Я женился, только когда закончил работать в «Олимпии»…»

Роман Адамов в нашей беседе раскрыл некоторые детали того, как Слуцкий их воспитывал:

«Я был в первых рядах тех, кто от Леонида Викторовича получал! Это абсолютная правда! За все. Поводы мы, подростки, ему всегда давали, натворить все время что-то могли. Да и позже. В «Уралане», где меня уже не было, он в Дениса Колодина то ли бутсу, то ли мяч запустил. Там историй достаточно много – сядем, как всегда, под Новый год, вспомним.

Меня он бил, допустим, узнав, что я курить начал. Кто-то меня сдал с сигаретами. Расплата наступила на следующий день, в восемь утра. Я спокойно спал. И тут мне как по лицу дали моими же паспортом и свидетельством о рождении! «Собирай вещи, ты отчислен».

Хорошо, у него удар тогда не поставленный был – это только сейчас он боксом занялся. Так что я особо не почувствовал. Я понял, что тренеру сдачи не надо давать, просто упал и все. Мне было лет 16 или 17. Но у нас к нему настолько большое уважение было, просто огромнейшее, что мы не злились на такие вещи абсолютно. Потом ребята пошли и попросили Слуцкого за меня, как обычно у нас бывало. Оставили…

Режим был очень жесткий, Леонид Викторович вам еще не все рассказывает. На самом деле мы вообще не выходили никуда, фактически сидели на постоянном карантине. Были времена, когда мы сразу после тренировки должны были ехать в детский сад, на территории которого жили. Он мог в любой момент позвонить нам по телефону, каждый должен был подойти к аппарату и сказать: «Я здесь». И приехать мог в любой момент. Методов наказания много было – и дежурством, и, когда постарше и у нас зарплаты появились, – уже и деньгами.