Ополаскиваю лицо ледяной водой. Руки еще дрожат. Я уже забыла, как он может болеть внутри. И как он один смотрит на меня. Вспышка в груди такая сильная, все горит, кровь погорячела. Он обрушился на меня так неожиданно. Я не была готова. Черт. Не готова видеть его. Не готова снова и снова теперь слышать его голос в своей голове.

Все вокруг закружилось вмиг. Хватаюсь за стену и сползаю вниз.

– Нет, не входи опять в мою жизнь, – закрываю лицо руками, будто защищаясь от его образа в мыслях. – Убирайся! – я закричала и зажала рот рукой, разрыдавшись. – Ты не разрушишь меня снова, не позволю, – я до боли впиваюсь ногтями в тыльную сторону ладони. – Приди в себя, Джо, ну же, -я отдышалась. – Послушай, это пустота без тебя досталась мне нелегко, не делай этого со мной снова, умоляю, – я медленно поднялась на слабые ноги. Хватаюсь за края раковины, чтобы обрести опору. – Даю тебе минуту переждать эту бурю, Джоан Дэвис, – я смотрела на разводы туши на своих щеках и будто опять возвращалась в те безумные дни рядом с ним. И вот я стою у зеркала в своей комнате и горю от него. Так сильно, что брошусь в океан, чтобы потушить этот огонь. Вздрагиваю и делаю глубокий вдох. – Я не позволю тебе упасть снова, Джо. Ты уже не та влюбленная до безумия девчонка, ты контролируешь свою жизнь. Всего минута его присутствия, слышишь? Он больше не появится, это просто сбой. Все прошло.

Макияж уничтожен. Я не могу так появиться при всех. Намыливаю руки и умываюсь.

Я пришла в себя только в гримерке. Все как в тумане. Я заперла дверь и просто пыталась снова начать дышать ровно. Прижимаю ладонь к груди. Больно. Больно. Больно.

– Открой! – стук в дверь и разъяренный голос продюсера.

– Не сейчас! – закрываю глаза.

– Сейчас! Живо открывай! – он дергал за ручку. Я встала и впустила его внутрь. Не могу смотреть ему в глаза. Опускаюсь обратно в кресло и потираю руками лицо.

– Знаю, знаю, Скотт. Мне жаль, это больше не повторится.

– Что это было? Что за ступор? Ты сама не своя была в кадре, будто призрака увидела! И теперь на тебе лица нет!

Я только вздохнула. Как же он был близок к истине в своих догадках, это воистину был призрак из прошлого.

– Говорю же, это первый и последний раз. Все под контролем, – я глубоко вдохнула.

– Отдохни, съезди в отпуск, ты же ни разу даже отгула не брала…

– Нет, не нужно, – я вскинула на него глаза, – я хочу работать, я в порядке.

– Ты лицо этого канала. Я люблю тебя, ты знаешь. Так что соберись.

Я кивнула.

– Послушай, – он присел на край стола, – в нашем деле репутация – самое важное. Я постараюсь замять все. Ты знаешь, твои коллеги и конкуренты с радостью раздуют скандал из этой твоей ошибки. Ты можешь потерять все за один день.

– Я знаю это, – сжимаю челюсть.

– У тебя стальной характер. И ты не ошибаешься. Железная леди «Четвертого» Джоан Дэвис не может себе такое позволить.

– Скотт, я тебя услышала. Нет повода для беспокойства, – я сглотнула.

– Иди домой, Джоан. И разберись с этим дерьмом до завтрашнего эфира.

Вечерние огни этого города неприветливые будто и неуютные. Сегодня я позволила себе чуть больше одного бокала. Делаю большие глотки в ожидании, что перестану видеть его лицо перед собой. Его голос сегодня задел меня за живое, достал до того, что я закопала глубоко внутри. И мне совсем это не нравилось. Этот его взгляд взорвал меня, и я все еще не могла справиться со своими мыслями. Помню, как двигались его губы в кадре. Закрываю глаза и отставляю бокал. Не дури, не впускай его снова в себя. Да откуда ты взялся столько лет спустя?

Беру телефон и хочу загуглить свой позорный эфир. Не могу. Откладываю телефон на диван. Поднимаю снова, начинаю вводить в строке поиска его имя. Что ты делаешь? Блокирую экран.