Плеснули в чарки с этим вот словцом.
«А было так, – припомнил дед Василий, —
Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.
Забился в щель я, словно мышь в нору,
И думал: не убьют, так сам помру…»
Ребенком я любил играть в игрушки,
Мне все равно: бомбежки или пушки.
На украинской на певучей мове*
Не различил я ужас в этом слове.
«Бомбежка» – это, если не игрушка,
Наверное, забавная зверушка.
Мой смех отец и дед не осудили,
И вновь по полной самогон налили.
И тихо так сказал отец мой деду:
«Бог с ней, с бомбежкой!
Выпьем за Победу».
Мелькнули годы.
Нет ни деда Крошки,
Ни моего отца,
Ни той бомбежки.
А что же есть на этом белом свете? —
Словарь войны запомнившие дети.
_______________
*Мова – устная речь (укр.)
СРАЖЕНИЕ В СОКОЛЬНИКАХ
Вот они, все в свастиках,
«Фокке-Вольфы»,
«Юнкерсы»,
«Тигры»
И «Пантеры»,
«Оппель-Адмирал».
Я припал к прицелу,
Грозно принахмурился —
И гашетку «Мáксима» решительно нажал!
Тра-та-та! – ударили пули мои меткие.
Ба-ба-бах! – взорвались танк и самолет.
Я веду в сражение армии советские.
Отступает Гитлер!
Сталин нас ведет!
Всех своих противников
Победил заслуженно.
Мамой расцелован был,
Ибо я герой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Выставка трофейного
Немецкого оружия.
Май.
Москва.
Сокольники.
Год сорок шестой.
ВАГОННЫЕ ПЕВЦЫ
Состав по длинным перегонам
На стыках выбивает ритм.
Певцы проходят по вагонам,
Поют, срываются на крик.
Гармонь растягивая рьяно,
Чтоб от плеча и до плеча,
Душевные откроют раны —
И песня рвется, горяча.
Пускай мотивы нам известны,
Зато слова почти свои.
Незнаменитые, но – песни
Про ожиданья и бои.
Известно, слово может ранить,
Оно и воскресит солдат.
Легли те песни крепко в память
И до сих пор в душе звучат.
ПЕСНЯ ПЕРВАЯ
На границе тучи ходят хмуро.
Наступил последний год войны.
У высоких берегов Амура
Собралися Родины сыны.
Дан приказ: японцев бить в Китае —
Это Сталин приказал отец.
Мы на мушку взяли самураев,
Всем квантунцам наступил п…дец!
В Благовещенске полки стояли,
Переправу делали в Хэйхэ.
Самураи с дотов в нас стреляли,
Мы на баржах плыли по реке.
Переправу кончили мы срочно,
И пошел, командою взметен,
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон!
В Харбинé был штаб японский главный,
Он атаки нашей не сдержал.
Харакири сделал себе саблей
Самурай Танака-генерал.
Били немцев, били самураев,
Под завязку всыпали сполна.
Наконец Вторая мировая
Завершилась грозная война.
Все, кто слушал, пусть сейчас решают,
Пел я плохо или хорошо.
За победу выпить не мешает,
Наливайте крепкое вино.
ПЕСНЯ ВТОРАЯ
Скромненький синий платочек
Мне подарила жена.
И провожала,
И обещала
Помнить солдата она.
Я за Отчизну родную,
Раненый, кровь проливал.
Был я на фронте,
В нашей пехоте,
Метко по фрицам стрелял.
Письма жена посылала,
Знал я, как дома дела.
Тяжко трудилась,
С голодом билась,
Верность свою берегла.
Скромненький синий платочек
Всюду носил я с собой.
Немцев разбили
И победили,
И воротились домой.
Здравствуй, моя дорогая!
Верной была всю войну.
Я поцелую
И замилýю,
Синий платочек верну.
ПЕСНЯ ТРЕТЬЯ
Нас из зоны – да на фронт.
Гоп-ца, на-на!
На двоих – один патрон
И одна страна.
(Широко разводит руки)
Приписали нас в штрафбат.
Гоп-ца, на-на!
Дали старый автомат —
Воевай, шпана!
(Щурит глаз и щелкает языком)
Кокнул фрица я в упор.
Гоп-ца, на-на!
Кровью смыл я свой позор.
Рана – вот она.
(Обнажает шрам на груди).
Обещали дать медаль.
Гоп-ца, на-на!
За отвагу нам не жаль
Выдать ордена.