Лиза покачала головой и грустно сказала:

– Вот с кем не надо говорить, так это с ней!

– Почему?

– Позже узнаете!

– Да что такое?! Честное слово! Какие-то загадки! Я уже начинаю вас бояться! Извините, но мне надо ещё с кем-то увидится! С главврачом, например!

Девушка неожиданно улыбнулась и кивнула головой:

– Вот с ним, действительно, надо, и в ближайшее время, увидеться. Я всё устрою, а пока… пока притворитесь, что Вы спите и ни с кем не разговаривайте! Ни с кем!

Кирилл вновь хмыкнул и, махнув рукой, подошёл к умывальнику. Открыв кран, он посмотрел через зеркало на Лизу и, сполоснув лицо, тихо сказал:

– Это хоть что за больница? Из окна ничего не видно: окна непрозрачные. Где хоть я лечусь?

Лиза вновь стала грустной. Она тревожно смотрела на Лучинского и молчала. Тот тяжело вздохнул и повторил вопрос, уже злым голосом:

– Да вы что?! Вы что себе позволяете?! Я что, тут у вас заключённый?! Я больной, а вы относитесь ко мне, будто я под арестом! Говорите немедленно, где я нахожусь? Может, в дурдоме?!

Лиза задумалась. Она прикусила губу и замерла, будто львица перед атакой. Кирилл насторожился. Что сейчас последует? Но девушка тихо ответила:

– Нет, Вы не в дурдоме. Вы находитесь в Государственном диагностическом медицинском центре имени Кости Топорыжкина.

Кирилл даже перестал дышать. Он посмотрел на девушку, пытаясь понять, в своём ли она уме?! Затем, нахмурив брови, переспросил:

– Кого, кого? Какого ещё Топтыжкина?

Лиза улыбнулась и, махнув рукой, поправила:

– Не Топтыжкина, а Топорыжкина.

– А это ещё что за хрен? Что-то я такого не знаю и, вообще, не знаю такого диагностического центра! – Кирилл недовольный прошёл к унитазу, опустив крышку, уселся на него, словно на стул, ему было немного тяжело от напряжения, кружилась голова от слабости.

– Вы и не могли знать, в Ваше время его, конечно, не было, – добавила Лиза.

– Что?! – Кирилл прикрыл глаза ладонью. – Вы опять меня пугаете. Вы точно ненормальная. Как Вас зовут? Я обязательно справлюсь о Вас у главврача.

– Меня зовут Елизавета Палкина. Я старший помощник главврача. Вот и всё. Я в совершенно здравом уме и памяти. А вот Вы…

– А что я?! – вздрогнул Лучинский. – Значит, я всё-таки в дурдоме? Вы мне просто не решаетесь сказать. Я напился этой гадости, у меня пошли галлюцинации, и вот меня сюда к вам привезли? Так ведь? Скажите, что это так?!

Лиза покосилась на дверь и, приложив палец к губам, прошептала:

– Я же просила Вас: говорите тише. Тише. Тут всё прослушивается.

Кирилл отмахнулся и, вздохнув, молвил:

– Значит, всё-таки в дурдоме. Поздравляю Вас, Лучинский, Вы ещё и буйный, и Вас слушают, кабы чего… – пробормотал он под нос сам себе.

Лиза подошла к Кириллу и, положив ему руку на плечо, ласково сказала:

– Да успокойтесь, успокойтесь. Вы нормальный. Как Вас зовут?

– Меня? Вы что ж, не знаете, как меня зовут?

– Нет, у вас только литер. И всё.

– Литер? Это что?

– Это номер.

– Твою мать! – хлопнул себя по коленке Лучинский. – Я ещё и потерял свою личность и память. Мать твою, вот выпил гадости. Сука! Ну, козёл, кореец долбанный, я тебя ведь найду, когда меня выпустят!

Лиза вновь погладила Кирилла по плечу:

– Так как Вас зовут?

– Кирилл…

– Хм, Кирилл, красивое имя. А я почему-то думала, что Вы Владимир…

– Владимир? Я что, похож на Вовку? – в конец обиделся Кирилл.

– Нет, просто…

– Слушайте, девушка, когда меня выпишут? Что мне прописали? Долго тут держать будут?

– Боюсь, что правда для Вас окажется очень жёстокой, – печально выдохнула Палкина.

Кирилл внимательно посмотрел снизу вверх на девушку и растерянно спросил:

– Что значит жёстокая? Я что, тут надолго? Почему? Я ведь в норме. Нормальный, всё помню. Что надо-то?