Подчинённые завороженно слушали пафосную речь шефа.

– Но за поздравлениями я должен вам напомнить и предупредить о другой стороне этого эксперимента. Вы все, прежде чем переступить порог этой лаборатории, давали подписку о нераспространении никаких сведений никому! Повторяю, никому! Даже родным и близким, даже папе с мамой! От секретности этой информации зависит безопасность страны! Да, да, безопасность страны! Только вот как она зависит? Это уж я вам сказать не могу, это другая форма допуска! – Щупп прервал свой категоричный спич и вновь внимательно обвёл всех взглядом.

Суровость в его глазах подтверждала серьёзность сказанного. Воцарилось молчание. Паузу прервала молодая докторша. Она робко прокашлялась и сказала:

– Тридцатого, третий корпус, спецпалата номер два. Пациент: код допуска – секретный, литер допуска – сверхсекретный, порядковый номер – ноль девяносто восемь. Дата поступления – рубеж тысячелетия, приблизительно двухтысячный, две тысячи первый, июнь, но чёткость нарушена. Мужчина. Возраст по анализам клеток методом Реутского – около тридцати пяти лет. Вес – восемьдесят один килограмм, рост – сто семьдесят восемь сантиметров. Диагноз – неизвестен. Сон – неизвестного происхождения. Наблюдения – в течение шестидесяти лет. Конфигурация мозга не нарушена. Давление чуть ниже нормы, истощение организма – четыре тысячных процента, старение клеток – шесть десятитысячных процента, группа крови – третья положительная, наличие белых телец в норме. Формы известных вирусов отсутствуют. Печень в норме. Сетчатка глаз в норме. В шесть тридцать две сегодняшнего утра замечена активизация головного мозга, открыл глаза. В шесть тридцать семь попытался шевелить правой рукой. В семь ноль одна зарегистрировано выделение слюны и мочи. В семь ноль три замечено выделение желудочного сока. В семь сорок пять произведена инъекция препарата «ка-эль триста тридцать восемь» для активизации головного мозга и стабилизации работы мышц. В семь сорок восемь зафиксирован обычный сон как побочное явление данного препарата.

Доктор, делавшая доклад, была тридцатилетняя Светлана Турнова, симпатичная стройная женщина с каштановыми волосами. Светлану буквально месяц назад назначили заведующей этим секретным отделением. Почему такому молодому врачу доверили этот ответственный пост, никто не знал. Щупп внимательно выслушал Светлану и после короткой паузы спросил:

– Что планируете в дальнейшем?

– Мероприятия стандартны. Искусственная подпитка организма в первые часы. Препараты три вэ двадцать три и три ка тридцать четыре, глюкоза, гемодез, солевые растворы и вывод на естественное питание по первой диетической категории. Первые сутки лежачий режим, затем слабые физнагрузки и кислородная подпитка.

Щупп кивнул головой и, одобряя, произнёс:

– Хорошо! Хорошо! Так, так, а как Вы думаете, сознание у него в норме? Что, потрясения быть не может?

Турнова пожала плечами и ответила:

– Ну, эксперимент сам по себе первый, столько человек ещё не спал в принципе, побочные эффекты возможны, но, как я сама думаю, вероятность ничтожно мала, хотя кто его знает?

Щупп вновь покачал головой:

– Да. Да, конечно. Так, так, ладно. Хорошо! Обо всех, даже не значительных изменениях докладывать мне! Лично, немедленно! В любое время суток! Это приказ! И о секретности не забывайте…

Турнова протянула ему листок с бюллетенем. Михаил Альфредович взял бумагу и, посмотрев внимательно в глаза Светлане, вновь спросил:

– А когда он может вновь прийти в себя? Прогноз есть?

– Не прийти в себя, а проснуться, он проснётся через пару часов, – словно поправив шефа, ответила Турнова.