Победу врагов над Россией Ленин готов был принять, а вот победу России принять не мог – она должна была проиграть войну, чтобы большевики, воспользовавшись этим, совершили революцию и захватили власть. Мешал этим планам российский социал-шовинизм (то бишь патриотизм – неприемлемое для Ленина слово). Наличие такого «порока» Ленин объяснял тем, что в России пока «живо самодержавие, не завершена далеко еще буржуазная революция, а 43 % населения угнетают большинство “инородческих” наций»[11]. В угнетателе «инородцев», населяющих Россию, Ленин видит русский народ.

Отсюда второй программный пункт вождя большевиков: развал Российской империи и освобождение населяющих ее народов от «великорусского гнета». В тезисах «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне» в августе 1914 года Ленин провозгласил: «Наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнета великорусов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии», – и поставил задачу: «Борьба с царской монархией и великорусским, панславистским шовинизмом и проповедь революции в России, а равно освобождения и самоопределения угнетенных Россией народов»[12].

Эту позицию Ленин отстаивал в спорах на тему «Война и социал-демократия», разгоревшихся осенью 1914 года в среде живших в Швейцарии российских социал-демократов. Первый такой диспут состоялся 6 сентября на совещании бернской группы большевиков, второй прошел 27 октября в Цюрихе, потом были другие. На них Ленин не только настаивал на поражении России в войне с Германией, но и на развале Российской империи с отделением («ампутацией») Украины и Прибалтики, так как это «вышибет из нее великодержавный дух», чем немало удивил своих оппонентов, среди которых были Троцкий, Радек, Алексинский и другие товарищи. В открытый спор с Лениным вступил представитель Бунда[13] А. Литвак. Вот как описывает его швейцарский историк Вилли Гаучи, автор известной книги о пребывании Ленина в Швейцарии:

«Когда Ленин высказался за ампутацию от Российской империи Украины и Прибалтики, Литвак ответил ему в дискуссии, что он может себе представить, что Ленин в шутку говорит об отказах от таких территорий, как Черное и Балтийское моря – ведь это “легкие России”, без которых российская экономика не может жить. В своем заключительном слове Ленин ему ответил: “Почему ты думаешь, что я шучу? Мы, великороссы, относились к [не] русским людям как к дуракам, мы способны только угнетать чужие народы; Россию следует ампутировать до Киева, Одессы, Риги и Либавы”. Ленин весьма серьезно относился к этому требованию, которое он развил, цитируя Маркса и Энгельса: “Народ, угнетающий другие народы, не может быть свободен сам”». Такая антироссийская позиция Ленина поражала всех, но Ленин твердо стоял на ней[14].

Третьей программной целью своей партии Ленин объявил превращение войны в Европе в гражданскую войну в России. «Превращение современной империалистической войны в Гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг… вытекающий из всех условий империалистической войны между развитыми буржуазными странами»[15], – провозгласил большевистский вождь.

Оставим моральную оценку этой «трехглавой» (как у Змея Горыныча) ленинской доктрины, но по всем юридическим нормам, в то время, когда Россия вела тяжелую войну с внешним врагом, это был акт государственной измены и предательства, в чем большевики огульно обвиняли окружение Николая II