– Зря мы дали посадить того военного…

– Которого?

– Который в интернете проболтался, что в его части солдат просроченными кошачьими консервами кормили. Дурной пример заразителен, а военные казнокрады не семи пядей во лбу, – никакой выдумки.

– Да, привыкли работать по шаблону. Ну, что им мешало добавить туда собачьих концентратов для приготовления традиционных макарон по-флотски?

– Вермишели по-флотски. А откуда у тебя такие познания?

– Так я ж ведь это, как-никак, – матрос-партизан.

В смартфоне щёлкнуло, на экране вспыхнуло, а появившийся образ перетянутого пулёмётными лентами моряка гневно изрёк.

– Врёшь гнида продажная! Никакой ты не матрос-партизан, а буржуйский крадун- лизун. И деньги свои жополизингом, пропагандой и жульничеством зарабатываешь. Огромные деньги, сука! Чего-чего, а лизать ты умеешь и в соответствующем обществе состоишь. Да только недолго тебе осталось. Опозорил ты знатную революционную фамилию, за что и поплатишься вскоре, козёл вонючий.

Сказал и пропал.

– Никакой я не вонючий. У меня духи за тысячу «баксов» с ферра…, с феррамо…

– Не важно. Ты чего, не понял, что нас подслушивают и контролируют?

– Неужели…!?

– Что?

– Ну, это… телефон, телеграф, почту…, как положено…

– Сейчас проверим. Алло, «медведофон»?

– «Медведофон».

– Говорит Малый Медвед. Главу компании мне на трубку.

– Извините, господин, но мы медведов больше не обслуживаем. Позвоните в «осиное гнездо», может у них…, а у нас – революция. Вся власть совътам!

Малый Медвед недоуменно обвёл глазами пространство комнаты и, не веря своим ушам, ещё раз спросил.

– Кого же вы теперь обслуживаете?

– Честных людей.

– А как определяете?

– Вкус медвежатины… отсутствует. Лапша с ушей сползает…

На сердце премьер-министра резко навалилась тоска, защемило в груди и откликнулось в других областях тела. Он понял, что эпоха ежедневного вранья подошла к концу. Ему надо было срочно переодеваться в женское платье и бежать туда, где хранились деньги медведов, учились их детишки, владели несметными богатствами преуспевающие жёны-бизнесвумены и родственники-товарищи. Но ноги не двигались, а руки не слушались. Всё что он смог – набрать по «осиному гнезду» номер придворного врача косолапых.

– Семашко слушает.

– Кто?

– Семашко. Пока ещё не нарком, но скоро буду.

– Малый Медвед на трубке. Я не наркоман, мне просто плохо, тяжело…

– А кому сейчас легко? Революция вообще-то штука тяжёлая. Не всем по сердцу, а паразитам, так вообще хана. Зато деньги от продажи углеводородов пойдут не ворам и жуликам, а честным людям. Министерство здравоохранения мы реорганизуем в наркомат. Будем бороться против наркотиков, мата и платной медицины. В каждой больнице установим столько бесплатных томографов, что хоть каждый день томографируйся. Не во вред здоровью, конечно.

– А где Задрищенко?

– Зажарен на вертеле до хрустящей корочки и съеден революционными людоедами.

– «Людоеды против коррупции»?

– Они самые – ЛПК. Порождённые пиарщиком Кепкой для пуска пыли в глаза, ушедшие в подполье из-за неподконтрольного аппетита в тяжёлые времена коррупционно-религиозного мракобесия, они оказались как-никак кстати. Каннибалы нужны революции. Кстати: личный томограф Задрищенко установлен на площади Революции. Пока к нему очередь, но когда мы свезём туда все медвежьи томографы…

Объясните, а почему, имея столько «бабок», вы не могли обеспечить народ такой пустячной процедурой? Глядишь, и революцию отсрочили бы. Вот всё у вас не пришей к…рукав. Ну, откуда такая жадность-то несусветная? Зато дворцов себе понастроили и денег понатырили не меряно. Скажи, куда ты теперь…? Ведь поймают и на вертел…