.

В рекомендуемом Федосеевым списке для чтения содержались уже труды основоположников группы «Освобождение труда», которая стремительно интегрировалась в международное социалистическое движение. Группа оказалась среди участников Первого, или Учредительного, конгресса II Интернационала, который в июле 1889 года собрал в Париже делегатов практически от всех существовавших на тот момент рабочих и социалистических организаций – марксистских и анархистских – Старого и Нового Света. Плеханов выступал на конгрессе от русских марксистов, Лавров – от имени народовольцев. На Второй конгресс 1891 года в Брюсселе «Освобождение труда» уже направила собственный доклад, но на Третьем конгрессе 1893 года в Цюрихе Плеханов был докладчиком от комиссии по военному вопросу>81. Однако, завоевывая позиции в международном социализме, группа «Освобождение труда» была мало известна в самой России, ее труды в очень небольшом количестве проникали в Россию и очень немногими читались. Среди этих немногих одним из самых внимательных читателей был Владимир Ульянов.

Марксист

Ленин расскажет молодым социал-демократам:

«– Я начал делаться марксистом после усвоения 1-го тома «Капитала» и «Наших разногласий» Плеханова…

– Когда это было?

– Могу вам точно ответить: в начале 1889 года, в январе»>82.

Как раз в это время на деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске, семья Ульяновых приобрела хутор близ деревни Алакаевка в Самарской губернии. Начался самарский период жизни Ленина. По доверенности покупку осуществил Марк Тимофеевич Елизаров, жених Анны Ильиничны. Он что-то смыслил в агрономии, и у Марии Александровны теплилась смутная надежда, что он сможет заинтересовать ее беспокойных детей ведением собственного хозяйства. В мае семейство переехало в Алакаевку. И, как выяснится, очень вовремя.

В Казани как раз пошли аресты. Ленин напишет: «Весной 1889 года я уехал в Самарскую губернию, где услыхал в конце лета 1889 года об аресте Федосеева и других членов казанских кружков, – между прочим, и того, где я принимал участие. Думаю, что легко мог бы также быть арестован, если бы остался тем летом в Казани»>83.

В апреле Владимир Ульянов получил свидетельство за подписями двух медицинских светил о наличии у него болезни желудка, для лечения которой требуется пить щелочные воды, лучше всего во французском Виши. На этом основании он подал прошение казанскому губернатору о выдаче ему заграничного паспорта. Губернатор в ответ рекомендовал попить Ессентуки № 17 на Кавказе>84. Рекомендацией Ульянов пренебрег и поехал в Алакаевку, где обосновался с родней, как зафиксировало всевидящее жандармское управление, 4 (16) мая 1889 года.

Естественно, хозяйством Ульяновы заниматься не стали, сдав земли в арену. Но Владимир имел возможность познакомиться с крестьянским миром. «Много заимствовал Владимир Ильич и из непосредственного общения с крестьянами в Алакаевке, где он провел пять летних сезонов подряд, по три-четыре месяца в год, а также и в деревне Бестужевка, куда ездил с Марком Тимофеевичем к родным последнего»>85, – напишет сестра Анна. «Но если хозяйство не пошло и от него скоро отказались, то как дача Алакаевка была очень хороша, и мы проводили в ней каждое лето, – замечала Мария Ильинична. – Особенно хороши там были степной прозрачный воздух и тишина кругом»>86. Брат Дмитрий добавлял: «Вблизи дома находился большой пруд, сильно заросший, особенно по берегам, водяными растениями. Сюда мы ходили раза по два в день купаться, для чего у нас была приспособлена на чистом месте дощатая раздевалка».

Деревянный, зеленой краской покрашенный дом – метров