– Короче, подрывники! Чтоб в два ночи уже спали, лично проверю. Кого не досчитаюсь, потом пусть не обижается. Вы меня знаете.

Солдаты понурились. Каждый чувствовал его правоту. Но… о чём вообще можно говорить серьёзно, если впереди ночь, полная поцелуев, нежных ласк, слов о любви? Та чёрт с ней, со смертью, видали мы её! Любовь главнее. Петя прекрасно понимал товарищей и пытался найти слова, чтобы воззвать к их ратной совести. Но получалось как-то угловато, и, в конце концов, он взмолился:

– Ребята, я прошу. Не как командир отделения, а по-человечески. Девчонкам объясните. Они же должны понять. Вернёмся, наверстаем.

– Да будет тебе, заладил, – настроение у парней поползло книзу. Все всё понимали. – Сделаем, командир. В лучшем виде.

Замполит явился в спортзал в половине третьего ночи, самое подлое время для внезапных проверок. Дневальный доложил, что все спят. Майор, усомнившись, пошёл проверять по головам. Пересчитал и удивился: полный состав. Только храп и сопение. Даже немного разочаровался.

– Ты знаешь, что, – обратился к дневальному, – утром буди не в шесть, а в шесть тридцать. Вылет перенесли на полчаса. Пусть поспят лишку.

– Понял, товарищ майор, подъём в шесть тридцать.

– Ну, пока. Я подойду к завтраку.

– Спокойной ночи, товарищ майор, – дневальный не удержался и слегка прыснул, на что майор резко обернулся, сдвинул брови и хотел уже сделать выволочку. Однако сам не выдержал и рассмеялся, шутейно грозя солдату кулаком.

– Смотрите тут у меня, донжуаны местного розлива.

Тундра через иллюминатор смотрелась чем-то пёстрым, ярким. Бесконечными блёстками играли мелкие озерца. Извиваясь, как змеи, тут и там ползали речушки – шарки, как их называли поморы. Небольшие по ширине, в глубину достигали до пяти метров, а местами и больше. Уровень меняли приливы и отливы. Каждый шарок сообщался с морем. В них солдаты ловили рыбу. В прилив ставили сеть, перегородив от берега к берегу, а выбирали в отлив. По ведру камбалы и наваги за раз. Беспечного народу потонуло в тех шарках, страшно подумать.

Монотонный шум двигателей, непрерывная тряска от винта убаюкивали. Бойцы сразу, как только оторвались от земли, уснули. Лишь замполит не спал, мечтательно наблюдая за проносящимися внизу картинками, о чём свидетельствовал загадочный его взгляд, полный грёз и удовольствия. Бойцы давно уже вычислили, кто она такая, та, что взяла на себя заботу о сердце молодого их майора. Дочка председателя, заведовавшая в посёлке врачебной амбулаторией. На неё все заглядывались, уж такая красавица, такая красавица. Но отец блюл дочку строго. Может, для замполита нашего и берёг? Забегая вперёд, нужно заметить, что она с годами сделалась настоящей леди, важной, гордой, не подъедешь, не объедешь, как и положено высокопоставленной боевой подруге, жене самого настоящего полковника, начальника политотдела и, вполне возможно, вскорости генерала. Но это потом. Пока будущий супруг её был всего лишь майором и глазел на волшебницу-тундру. Всё казалось ему милым, красивым и неповторимым. Ничего не попишешь, любовь.

Вибрация сделалась вдвое сильнее, подрывники проснулись, приготовились к высадке. Вертолёт завис, начал снижение. Рыжая земля приблизилась и заняла весь иллюминатор. Колёса коснулись поверхности, тряска прекратилась, шум стал стихать, убывая по синусоиде на нет.

– Ну, что, братья-славяне? – командир экипажа, улыбаясь, махнул рукой. – Давай разгружаться. Учтите, нам ещё другие группы развозить. Так что, парни, в темпе.

Разгрузка много времени не заняла, за каких-нибудь двадцать минут имущество было аккуратно сложено у кочки, из-под которой неожиданно вспорхнули с криками «га-га-га» и, отлетев метров на тридцать, уселись на кустах наблюдать две куропатки. Запустив могучие винты, машина оторвалась на метр, повисела немного, как требовал регламент полёта, и, сделав резкий крен, понеслась прочь. От мощного воздушного потока замполита чуть с ног не сбило, он с трудом удержался, краснея, словно девица, перед рассмеявшимися над ним солдатами.