. Однако и понятие диалекта кажется ему не менее проблематичным. В одной из поздних работ он подробно анализирует взгляд М. Даммита на соотношение индивидуальных языков (идиолектов) и языка в привычном понимании (общего для определенной группы людей). Даммит говорит о том, что общий язык нельзя рассматривать как пересечение идиолектов, связь, с его точки зрения, обратная. Индивидуальный язык нужно понимать как несовершенный, неполный образ языка, который существует независимо от говорящего и предшествует формированию его идиолекта[12]. Хомский отрицает корректность изложенной позиции, приводя ряд весьма любопытных аргументов. Так, он утверждает, что различия между языками сильно преувеличены, и если бы марсианин стал наблюдать за жизнью на Земле, он решил бы, что языки, на которых говорят люди, не имеют существенных различий[13]. Далее, в рамках традиционного подхода считается, что Ганс и Мария говорят на одном языке, даже если они используют столь сильно различающиеся диалекты немецкого, что не понимают друг друга. С другой стороны, тот же Ганс, живущий на границе с Голландией и не говорящий по-голландски, вполне адекватно понимает не говорящего по-немецки голландца, находящегося по другую сторону границы. Понятие общего языка и в том и в другом случае противоречит здравому смыслу. В целом рассуждения подобного рода, по Хомскому, напоминают оценки типа «Джон живет рядом с Марией, но далеко от Билла». Разговоры об общем языке связаны с традицией или идеологией, но в целом далеки от настоящей науки. Представление об общности людей как носителей индивидуальных языков (I‐languages), по-разному воплощающих общую для всех людей языковую способность, не предполагающее проведения в этой общности принудительных границ, является гораздо более корректной научной гипотезой, чем традиционный взгляд (Chomsky 2000, p. 99–100).

β_>1) Хомский всегда подчеркивал обособленность системы языковой компетенции в человеке, однако его взгляд на уникальность ее структуры допускает разные толкования. С одной стороны, в поздних работах он пишет, что базовые принципы генеративной грамматики, такие как свойство дискретной бесконечности (discrete infinity), т. е. способность порождать неограниченное число как угодно сложных структур на основании ограниченного набора последовательно или совместно применяемых простых принципов[14], или «неизбыточность», т. е. отсутствие избыточных, дублирующих друг друга характеристик в определении частных феноменов принципами языка, нехарактерны для сложных биологических систем и скорее имеют аналоги в неорганическом мире (Chomsky 1995, p. 168; Chomsky 2006, p. 183). С другой стороны, в более ранних работах он предполагает, что базовые принципы генеративной грамматики могли бы быть использованы для понимания принципов организации других систем человеческого организма, в частности, визуальной[15]. Указанное несоответствие можно трактовать как определенную эволюцию его взглядов или как признание того, что некоторые системы, определяющие жизнедеятельность человека, организованы по принципам, не характерным для сложных биологических систем.

β_>2) Кажется, что предлагаемый здесь Хомским взгляд на лингвистику выводит его за рамки базовых для традиционной теоретической лингвистики подходов и помещает предлагаемую им модель в междисциплинарное поле. Подобное представление стало уже общим местом: пожалуй, никакая обзорная монография по когнитивной науке (cognitive science) не обходится без ссылок на его работы[16]. Однако более внимательный взгляд позволяет усомниться в такой интерпретации. Говоря о языке как врожденной человеку способности, при этом не связанной с другими системами в организме, Хомский фактически убирает из языка психологическую составляющую и рассматривает его как функционирующую по собственным законам систему, в этом отношении не отличаясь от «чистых» лингвистов. Человек