– Плесни мне текилы, – сказала Кристин, – развязывая фартук, и падая на стул у стойки, – задолбалась я.

Ее рабочий день подошел к концу. Через полчаса ее сменит Эли.

– И зачем только Бог создал человека? – вопрошала она, разводя руки. – Чтобы он вкалывал весь день, а потом напивался?

Я налил ей текилы и подал к напитку лимон.

– Богу нужен зритель, а потому был день шестой, – высказал мысль я.

– Да уж бога не понять, – сдалась Кристин. Она запрокинула стакан, и тут же закусила лимонную дольку. – Крепкая, зараза. Так ты учился в школе для фанатиков, а что потом? Давай рассказывай, мне интересно?

Кристин даже красива, белокурая с курносым носом – хорошенькая, так бы сказал любой из тех бухляков за столами и у стойки. Для меня она стала новым другом. Она всегда мне улыбалась и обо всем меня расспрашивала. Ей двадцать пять.

– Потом сжигал трупы в крематории, – равнодушно ответил я.

– Ого! Что, правда? Да ты шутишь?

Я протирал стойку влажной тряпкой. На влаге, оставшейся от тряпки, плясали огни от стробоскопа.

– Тебе не говорили, что ты – маньяк? – шутливо спросила она.

– Кто-то должен выполнять и ту работу, не только спаивать людей, – сказал я. Кристин постучала пальцем по рюмки, намекая на еще одну порцию спиртного. Я снова наполнил ее сосуд. Она вновь выпила, насей раз без лимона. – А все те другие, что охраняют кладбища, хирурги, режущие людей своими скальпелями, мясники на живодерне – они тоже все маньяки?

– Ну, конечно, маньяки, – рассмеялась Кристин. В ее улыбке крылось что-то такое, что задевало меня изнутри. Мне самому хотелось улыбаться. – Я шучу, не маньяк ты!

– Спасибо, – поблагодарил я, улыбнувшись еле заметно. – Твоя спасительница пришла.

Кристин обернулась: к стойке шла Эли. Та наоборот вся черная – с ног до головы.

– Привет, Эли, – поприветствовала Кристин траурную фигуру. Я кивнул.

– Снова здорова! – ответила Эли, чуть натянув губы в намеке на улыбку. Эта особа не самая разговорчивая девушка в Болоте. С Кристин они почти не общались. Образ Эли не вызывал в обществе симпатий, а я ко всему относился апатично, поэтому со мной Эли могла вести беседы длинней одной фразы. Она устроилась к нам неделю назад. В тот день я как обычно стоял за стойкой, ублажая людские пристрастия в спиртном. Дверь открылась, на пороге появилась эта девушка. В черном с ног до головы, даже глаза обведены черным карандашом, или чем они себя там мажут. Она с порога посмотрела на меня, жуя жвачку. Хлопок лопнувшего пузыря из жвачки, и она подходит к стойке.

– Где я могу найти твоего босса?

– Этого я не знаю, – ответил я тогда. Мне пришлось звать Кристин, чтобы та с ней пообщалась. Поведение Эли могло показаться нарочито наглым, но это в ней сменялось замкнутостью, а затем снова наглость брала верх. Кристин дала ей номер телефона Таргетта, но перед тем как уйти, Эли снова подошла к стойке.

– И кто ты? – спросила она, вогнав меня в тупик этим вопросом.

– Бармен, – ответил я, не понимая, что происходит.

– Ясно, – констатировала она, а затем развернулась и пошла на выход.

Так я и познакомился с Эли.

– Спасибо за выпивку, бармен, – улыбнулась белокурая Кристин, и, вслед за девушкой в черном, отправилась в подсобные помещения, для передачи смены.

Я же менялся чуть позже. Кларк Томпсон – мой сменщик, любил припоздать на полчаса, потому я пока и не думал о том, чтобы оседлать свой транспорт. В баре посетителей уже набилось изрядно, и из-за стойки на меня исходил коктейль запахов, способных у любого вызвать рвотный рефлекс. К этим запахам я тоже относился спокойно. Напитки расходились как горячие пирожки, а так же разные закуски. В баре «У Челла» работала кухня, но еду здесь заказывали гораздо реже, нежели спиртное. Посетители самые обычные. Многие после тяжелого рабочего дня заходили пропустить стаканчик с соседом или старым знакомым, кто-то потанцевать с супругой или подружкой, а находились и завсегдатаи, что заливали свое никчемное существование самым дешевым виски. По пятницам у нас бывали стриптиз-шоу, и вот тогда в баре собирались толпы мужиков, поглазеть на женскую плоть. Но все лакомое доставалось Томпсону, как он сам выражался.