Ислам этим воспользовался и дал миру печальное зрелище этого вечного восточного христианина: везде он один и тот же. Несмотря на различие рас, вечно обожаемый, вечно избиваемый, неспособный смотреть прямо в лицо военному человеку, вечно подставляющий свою шею под удар сабли; жертва малоинтересная, потому что она не возмущается и не умеет держать оружия даже тогда, когда его кладут ему в руки.

Христианин бежал также гражданских должностей, общественных повинностей, гражданских почестей. Добиваться этих почестей, искать этих должностей или даже только принимать их – это значило показать знак веры в такой мир, который принципиально считался осужденным и в основании был запятнан идолослужением. Закон Септимия Севера позволил «приверженцам иудейского суеверия» достигать почестей, освободив их от обязанностей, противоречащих их верованиям. Христиане, конечно, могли воспользоваться этими разрешениями, но они этого не сделали. Украшать венками свою дверь при объявлении дней торжества, принимать участие в увеселениях, в общественных удовольствиях – было для них отступничеством. То же запрещение по отношению к трибуналам (суду). Христиане никогда не должны были обращаться к ним со своими тяжбами; они должны были обращаться к третейскому суду своих пастырей. Невозможность смешанных браков окончательно воздвигала непреодолимую преграду между церковью и обществом. Верным (верующим) запрещено было прогуливаться по улицам, вмешиваться в общественные разговоры; они должны были видеться только друг с другом. Даже гостиницы не могли быть общими, во время путешествия христиане приходили в церковь и здесь участвовали в агапах, получали долю при раздаче остатков от священных приношений».

Далее Ренан говорит, что христианство имело влияние на искусство. Скульптура и живопись считались враждебными ему. Отсюда находит себе объяснение поразительный факт исчезновения скульптуры в первой половине III века. По словам Ренана, христианство «сразу убило античное искусство». Более медленное, хотя не менее решительное поражение нанесено им богатству. Христианство явилось в этом отношении «необычайной экономической революцией». Римская империя, уничтожив родовые привилегии, расширила, напротив, имущественные. Не установив настоящего равенства между гражданами, она создала глубокое различие между богатыми и бедными; ошибочный взгляд греков, презиравших крестьянина и рабочего, нашел здесь себе полное выражение. Первоначально и «христианство не сделало ничего для крестьянина: оно даже повредило сельскому населению установлением епископств, выгодами которых пользовались только одни города». Но христианство имело огромное влияние на поднятие достоинства ремесленника, рабочего. Одна из заповедей, с которыми Церковь обращается к рабочему, состоит в том, чтобы он исполнял свое ремесло со вкусом и прилежанием. Слово «operarius» входит в честь. В надгробных надписях ремесленник и мастерица – христиане получают похвалы за то, что были хорошими тружениками. Ведущий честную жизнь, снискивающий честным путем ежедневное пропитание работник именно и есть идеальный христианин. Скупость – высшее преступление в глазах христианина. Милостыня считалась священной обязанностью для каждого. Богач, не дающий своего излишка неимущим, признается похитителем чужого добра. Сама церковь делалась благотворительным учреждением, где находили кров и пропитание бедные и странствующие.

«Богатого везде приносили в жертву». Немногие из богатых вступали сначала в лоно церкви. Их положение было одним из самых трудных. Бедные, гордившиеся евангельскими добродетелями, третировали богатых с таким видом, который мог показаться высокомерием. Богатый должен был заслужить прощение своему богатству; царствие небесное было ему недоступно, пока он не очистит своего богатства милостыней или не искупит мученичеством. Общности имущества не было уже, если только она вообще когда существовала. То, что именовалось «апостольской жизнью», то есть идеал первоначальной жизни Христа, оставалось мечтой, потерянной вдали. Но собственность верного только наполовину ему принадлежала, и в действительности церковь предъявляла на нее уже такие права, как и сам владелец собственности.