4. Видно, что бывали случаи, когда готы, нарушая законные права, брали и более ⅔. Вторая из приведенных выше статей «Antiqua» предвидит тот случай, когда гот должен будет возвратить хозяину, то есть римлянину, его терцию; в следующих статьях содержатся постановления, показывающие, что реституция несправедливо захваченных третей была делом обыкновенным. Из других статей видно, что тяжб и споров по поводу раздела было немало и это длилось довольно долго; что были случаи притворных отчуждений своих земель римскими провинциями во вред готам, то есть делалось так, что в виду угрожающего раздела римлянин совершал фиктивную продажу своего имения другому лицу, которое почему бы то ни было считалось обеспеченным от неприятной обязанности делиться с варварами; не подлежит сомнению что лиц, в пользу которых допускались изъятия было не мало.

5. Леса и пастбища могли оставаться не отгороженными в совместном владении гота и римлянина; но если бы гот или римлянин вздумал разработать под запашку часть лесного пространства, то другая сторона не должна была тому препятствовать, под условием только, чтобы и ей предоставлено было в отдельную собственность соответствующее количество земли, находящейся под лесом.

Вот условия при которых вестготы разместились среди романизированного населения южной Галлии. Время должно было мало-помалу сгладить противоположности и заставить забыть неприятности, которые, конечно, были весьма чувствительны римским землевладельцам при том, что все-таки их было меньшинство; громадная масса колонов и рабов нисколько не страдавших от раздела латифундий на мелкие хозяйства, напротив, быть может выиграли. Припомним страшную тяжесть римской податной системы, заставляющую несчастных куриалов бежать в леса и даже лишать себя жизни, вызывающую в Галлии непрерывный ряд крестьянских восстаний в продолжение IV века. Тогда нам станет ясно, почему сыновья Паулина Пелльского предпочитали готское господство римскому; мы поймем, почему, как выражается один из современников, римская масса (plebs) только того и желала, чтобы пришли варвары.

Но все-таки пропасть, отделявшая варваров от образованного галло-римлянина, не могла вдруг исчезнуть. Гордость утонченно образованного галло-римского вельможи оскорблялась господством и даже присутствием людей, которые уже самой своей внешностью производили неприятное впечатление. Поселившись под благословенным небом южной Франции, готы все еще продолжали носить свои меховые одежды. Аполлинарий Сидоний с отвращением говорит о неумеренности в пище и питье этих людей северного происхождения. Описывая народную сходку варваров, он не забыл упомянуть о грязных полотняных рубахах, которые прикрывали худощавые тела собравшихся стариков; он не пропустил и странной обуви из лошадиной шкуры, бедным ремнем привязанной под коленом и едва прикрывающей ногу. Закон, изданный Валентинианом и Валентом в 375 году, запрещавший смешанные браки римлян и варваров, был принят сначала в вестготское законодательство (Lex Romana Visigothorum), а затем отменен в продолжение всего Толедского периода.

На это, впрочем, была не только политическая, но и церковная причина, а именно различие вероисповеданий. Сближение и слияние народностей могло совершиться только в пользу высшей цивилизации, притом самый способ расселения готов – не сплошной массой, а вперемешку с римскими землевладельцами и земледельцами – не благоприятствовал проявлению германской самобытности. Признаки романизации появляются очень рано. Король Еврих уже был окружен римскими учеными и риторами; они были его главными советниками. Законы вестготские – не только те, которые назначались для римлян, но и специально для вестготов (Варварская правда) – с самого начала изданы были на латинском языке. Арианское вероисповедание не могло быть порукой неприкосновенности народной самобытности у вестготов, оно стало источником слабости для государства, так как наиболее сильный и могущественный класс римского населения – католическое духовенство – никогда не мог искренно примириться с господством еретиков.