«Вехи» стали точкой отсчета, относительно которой располагались различные идеологические и культурные направления. Представители левых партий, включая большую часть кадетов, выступили как решительные оппоненты сборника. По их мнению, никак нельзя возвращаться к старой формуле «самодержавие, православие, народность» и прекращать попытки формирования гражданского общества. Но в своем большинстве обе противостоящие стороны плохо понимали настроение народной массы, о котором в скором времени Максимилиан Волошин скажет: «Повоскресали из гробов Мазепы, Разины и Пугачевы – страшилища иных веков». Это предчувствовали уже теперь Андрей Белый и Александр Блок. Белому мерещились образы нарастающего безумия, всеобщего мрака и распада, которые он воплотил в стихах сборника «Пепел», отмеченных влиянием Некрасова, и в романах «Серебряный голубь» и «Петербург».

Стихотворения первых послереволюционных сборников Александра Блока рисуют образ голода, скрывающего свое лицо под «Снежной маской». Затем его подлинный, трагический лик приоткрывается. Маскарадные огни возникают и рассыпаются на фоне темного, ночного города, за которым дальше огромная страна – Россия, встреча с которой русскому интеллигенту еще только предстоит. Пока еще только два стана расположились «на Куликовом поле», и в ночь перед битвой великий поэт слушает плач земли о будущих жертвах. Причину великого раскола поэт видит в полной социальной и культурной отчужденности «двух станов». Вспоминая гоголевскую «тройку», Блок пишет: «Можно уже представить себе, как бывает в страшных снах и кошмарах, что тьма происходит оттого, что над нами повисла косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжелые копыта».

Но на этом фоне появились другие люди. В культуре тоже происходил великий раскол. Одним из главных культурных событий последних лет перед Первой мировой войной было явление футуристов. Первые манифесты футуристов появились в Италии. К ним фактически примкнули французские художники-кубисты во главе с Пабло Пикассо. В России футуристы или кубофутуристы, поэты и художники, заявили о себе во всеуслышание около 1910 года. На художественных выставках «Союз молодежи», «Бубновый валет», «Ослиный хвост» появились работы будущих корифеев нового искусства – Ларионова, Гончаровой, Малевича, Кандинского, Филонова. Один из участников этих выставок, Давид Бурлюк, объединил вокруг себя относившихся с особым интересом к новой живописи поэтов, включая Велимира Хлебникова и Владимира Маяковского. Возник авангард, ставивший себе целью коренной пересмотр сложившейся культуры и на его основе повседневной жизни.

Предчувствиями крутого поворота истории это новое течение было близко и марксизму, и символизму, но также ориентировалось на достижения науки и техники. Теория и практика футуристов были принципиально направлены на разоблачение главных мифов, которыми жило современное общество, в том числе и того, что они считали «христианским мифом», и выявление разоблаченной реальной (феноменальной) жизни. Внимание авангардистов привлекла не скрытая сущность явления, а оно само и способы обнаружения и описания его формы, постигаемой интуицией и расчетом. Это было возвращение к средневековой традиции номинализма, отрицавшего существование «мира идей». Человека требовалось освободить не только от социального угнетения, но и от угнетения придуманной моралью. Сопутствуя нараставшей революционной волне, они провозглашали революцию в быту и в искусстве и были вызывающе антибуржуазны. Вторгшиеся в жизнь новаторы готовились отыскать новые формы среди обломков разрушаемой культуры. Кандинский, используя линию и цвет, стремился к изображению хаоса, лежащего в основании материи и духа. Основатель супрематизма Казимир Малевич рассматривал цвет как основу реальности. Его «Черный квадрат» представляет собой элемент первичного небытия, откуда все появляется и где все исчезает. Павел Филонов подходил к изображению предмета с точки зрения своего учения о «видящем» и «знающем» глазе.