– А что выпил-то? – решил уточнить у брата.

– Парацетамол, – ответил он с такой гордостью, словно только что спроектировал космический корабль. И в ответ на мой немой вопрос добавил: – Я загуглил.

Я лишь усмехнулся.  Молодец, Сень. Не пропадешь, если что. Чего не скажешь обо мне.

– Спать ложись, больной. Слышал, сон – лучшее лекарство. Вот и давай, лечись.

– Ладно, ладно, – брат недовольно кивнул головой и, сняв с шеи наушники, принялся выключать компьютер.  – Там, кстати, ужин на плите. Я приготовил.

– Спасибо, – не удержавшись, я еще раз потрепал его по густым темным волосам, заставив поморщиться.  – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Тим.

***

На кухне меня действительно ждал незатейливый ужин – отварная картошка и сосиски, обжаренные на сковородке. Я покачал головой. Это ведь я должен готовить ему ужин, завтрак и обед, а вместо этого днями и ночами пропадаю на работе, предоставив мальчишку самому себе. И заботиться о нем должен тоже именно я, чтобы ему не приходилось искать в гугле, чем сбивать температуру. Чувство вины услужливо вскинуло голову, готовясь мучить меня узрызениями совести. Последнее время я почти не расставался с этим ощущением, день за днем съедая себя изнутри.

Все безнадежно остыло, но я даже не стал разогревать – просто положил в тарелку холодную еду и принялся жевать, едва ощущая вкус. Есть, на самом деле, не хотелось, но обижать брата тем более. Картофель был слегка недоваренным, но для пятнадцатилетнего мальчишки, который еще не так давно не знал, где хранятся кастрюли – практически идеальным.

Телефон в кармане  издал сигнал, известивший о новом сообщении. Вытащив его, глянул на экран, гадая, кто мог написать в такое время.

"Ты что обиделся?"

"Почему не отвечаешь?"

Я нахмурился, вспомнив, что действительно забыл ответить на последнее сообщение. Открыв диалог, пролистнул вверх, чтобы вообще вспомнить, о чем была речь. Да уж, оказывается не только на последнее.

"Может, увидимся вечером? Я соскучилась!"

"У нас на районе открыли классный бар. Давай сходим? Как тебе идея?"

"Тим?"

Увидев, что абонент в сети, набрал номер. Она ответила на первом же гудке.

– Я уже начала беспокоиться.

– Прости, Лиз. На работе совсем завал. Забегался, не ответил.

– Понятно,  – обиженные нотки в голосе.

– Что сама не позвонила? Ты же видела, я даже не прочитал последние сообщения.

– Все ждала, когда ты соизволишь снизойти до меня.

– Что за детский сад, Лиз? – я почувствовал, что раздражаюсь с каждой секундой.

– Ладно, успокойся, – она сразу поняла, что я завожусь, и обида из голоса пропала без следа, уступив место легкой игривости. –  Так что насчет моего предложения?

– Ты про бар? Знаешь, уже немного поздно.

– Тогда может завтра?

– Тоже вряд ли. Сенька заболел.

– И что? Ему же не пять лет. А ты не нянька.

Я глубоко вздохнул перед тем, как ответить.

– Он мой брат, Лиз. И я должен быть рядом с ним, особенно в такие моменты. Меня и так постоянно нет.

– Не хочешь – так и скажи, – я практически видел, как она надула губы, словно ребенок, у которого отобрали конфету.

– Ты вообще слышала, что я сказал? – я нервно забарабанил пальцами по столу.

– Слышала.

– Лиз, давай завтра поговорим. Я чертовски устал, и меньше всего мне сейчас хочется выяснять отношения.

– Хорошо, Тим. Спокойной ночи, – и она первой повесила трубку.

– Спокойной ночи, − сказал я уже в пустоту.

Утро выдалось суматошным – как, впрочем, и всегда. Времени для сна выдалось катастрофически мало, и взбодриться мне не помогли ни холодный душ, ни зарядка, ни двойная порция кофе. Попытка приготовить для брата полезный завтрак – овсяную кашу – с треском провалилась. Помешивая совсем неаппетитное месиво, я тоскливо подумал, что, наверное, пора нанять кухарку. Я совершенно очевидно не справлюсь.