Он, словно почувствовав, усмехнулся и, закинув руки за голову, практически улегся на лестницу и вернул голосу былую беспечность.

– Да не парьтесь вы так, Диана Витальевна. Не собираюсь я прыгать с крыши или вскрывать себе вены, я же не идиот.

– Очень на это надеюсь.

– По крайней мере, постараюсь не в вашу смену.

– Сень!

– Шутка, – парень как-то неестественно рассмеялся, но наткнувшись на мой взгляд, тут же осекся и добавил, уже совершенно серьёзно: – Реально шутка. Я не думаю ни о чем таком. А то сейчас ещё побежите Тиму рассказывать, и он упрячет меня в психушку.

– Все останется между нами. С ним ты можешь поговорить сам, уверена, он тебя всегда выслушает.

Арсений как-то неопределённо пожал плечами и замолчал. Пару минут мы просидели в тишине, пока я не похлопала его по колену.

– Ладно, давай бегом в отделение. Если еще хоть кто-то увидит тебя, то проблем не избежать. И чтобы, как тень проскользнул в палату. Увидишь Кристину – скажи в туалет ходил. И не вздумай завтра ночью выкинуть подобное – Павел Владимирович тебя даже слушать не станет. Среди ночи выставит из отделения. Ты меня услышал, Сень?

Парень мрачно кивнул и, поднявшись, побрел вниз. Спустившись на пролёт, он обернулся и тихо сказал напоследок:

– Я брошу. Обещаю.

Утро понедельника началось непривычно поздно – почти в девять утра. Нового бариста я всё-таки нанял, вчера ввел его в курс дела, а сегодня решил устроить себе выходной. Парень оказался толковым и быстро влился в работу, а я облегченно выдохнул. Одной проблемой меньше.

Включив кофемашину, набрал Арсения. Он долго не отвечал, но, наконец, на том конце раздалось хмурое:

– Алло.

– Как дела? – бодро спросил я, проигнорировав его тон.

– Просто чудесно. Из меня сегодня выкачали пару литров крови, успели всадить три укола, а ещё снова облучили.

– Сень, хватит ныть. Не моя вина, что ты заболел, и не твоя. Но теперь нужно лечиться. А ты делаешь из этого трагедию.

– Да. Жизнь, как обычно, приготовила для меня все самое лучшее, – с сарказмом изрек он.

Я глубоко вдохнул, чтобы не наорать на него. Порой он чертовски выводил меня из себя. Я с такой силой сжал край стола, что он едва не раскрошился под моими пальцами. Сделал глубокий вдох, стараясь не реагировать на его слова, и спросил как можно спокойнее:

– Я заеду после обеда. Что тебе привезти?

– Крысиный яд. Хочу тут кое-кому в еду в столовой подсыпать.

– Сень!

– Да ничего не надо, – раздраженно отмахнулся брат. – Когда уже можно будет свалить?

– Скоро, – я налил кофе в кружку, и в мыслях почему-то возникла Диана. Ее глаза, смотрящие на меня едва ли не с восхищением и улыбка, озаряющая лицо. На моем собственном она тоже начала расползаться практически от уха до уха, и, поняв, что теряю нить разговора, быстро добавил: – Ладно, поговорим при встрече, хорошо?

– Тим, ты что, спишь с моей врачихой?

Я едва не подавился только что сваренным кофе.  Когда я думаю, что ему уже никак меня не удивить, он всё-таки находит способ.

– Ты давай не наглей. Это тебя не касается. Но всё-таки отвечу, чтобы твоя фантазия вконец не разыгралась – нет, не сплю.

– Но хочешь?

– А ты не мал мне такие вопросы задавать? Я сам разберусь, – отрезал я.

– Ну она ничего…

– Сень, просто захлопнись. Ты перегибаешь палку. Давай, пока, – теперь уже я не на шутку разозлился и первым бросил трубку.

***

В больницу я приехал почти в три. Выходной получился что надо – сначала пару часов проторчал в банке, а потом заехал в налоговую – и вот ещё несколько часов из жизни вычеркнуты вон. Каждый такой день у меня чесались руки закрыть чертову кофейню, но, стиснув зубы, приходилось идти дальше. Ради Сеньки. Она – это все, что осталось от родителей, и мне хотелось сохранить ее, как можно дольше. Может быть, когда-нибудь он займет мое место и будет продолжать их путь – по крайней мере, я отчаянно цеплялся за эту мысль.