– Надеюсь, и впредь твое дружелюбие не оставит ваших отношений. Мы всё-таки семья и должны держаться, как одно целое.

– Ооочень на это надеюсь, – подхватываю я и треплю Джейка по голове.

Мама улыбается.

– А как это упасть в обморок? – опомнившись, вдруг решил спросить меня Джейк.

– Ну, это как полет в невесомости, только он тебе снится.

– Круто!

Я улыбаюсь снова.

– Поверь, уж лучше этого не испытывать.

Еще какое-то время общение и смех занимают собой каждого за столом… Я, Джейк, мама… Ну, почти всех. Лишь отец притих. Он не промолвил ни слова после моих извинений. Но так даже лучше. Говорить у него не шибко хорошо получается: стоит открыть рот, как мое настроение тут же падает ниже плинтуса.

Уставившись на меня через мутные стекляшки своих очков, символическая глава семейства вынашивала что-то токсичное в уме. Он словно пытался угадать, что я задумала.

– Ричард, а ты чего без лица? – к моему сожалению, обратилась мама к отцу, заметив его холодность. – Что-то случилось?

– Да так… мне кажется, что все эти извинения фальшивы. Сара, наверное, считает себя самой умной, полагает, что никто не поймет, чего она на самом деле добивается.

– О чем ты? – вопросительно посмотрев на отца, встрепенулась мать.

– Она, очевидно, хочет поехать на озеро и не важно, какой ценой. Прослушанные нами извинения сейчас не стоят ничего…

– Что ты такое говоришь?

– А ты сама посмотри…

Все в очередной раз за обед устремляют свое внимание на меня, отчего лицо краснеет. Я ничего не могу с этим поделать, и беспомощно осознаю, что с каждая секунда промедления будет стоить мне доверия…

– Это неправда. Да, я очень хочу поехать со своими друзьями, но извиняюсь я отнюдь не по этой причине.

– А по какой же? – съехидничал отец.

– Просто, потому что я поступила не правильно….

– Но почему ж…

Очередной вопрос отца неумолимо затушили:

– Ричард, прекрати. Я верю нашей дочери.

– Но Гвен…

– Больше ни слова. Мне хватило пятницы. Давайте просто посидим молча.

Отец вскакивает из-за стола и уходит в другую комнату. И на этот раз его вид успокаивает моего внутреннего демона справедливости: сломленный, поверженный, разбитый собственным творением.

Непривычно видеть его в таком состоянии. Глава любит чувствовать себя хозяином всего, но на этот раз поражение неотвратимо. Мне приятно, как никогда. Человек, желавший разрушить мне каникулы, в конечном счёте только и испортил, что свою репутацию да настроение. Мама впервые за долгое время вступилась за меня, и это очень необычное чувство, на которое со стороны семьи редко приходится надеяться…

***

Оставшееся время до сна скоротечно улетучилось за чтением и болтовней с Никой. Кстати, я без ума от литературы, в которой главные герои «сильные и независимые», потому что стараюсь представить себя на их месте, впитать их эмоции, черты характера. Уверенные люди, которые не боятся мечтать, не боятся жить на полную катушку, герои комиксов и фильмов – все они недосягаемые фантомы моих душевных волнений.

Ужин прошел без особых происшествий – вот только на этот раз без отца. Тот решил поесть в своей комнате, что показалось мне весьма удачным решением. В дебрях души я все ещё надеялась на то, что мама одобрит поездку с друзьями, не дав своей дочери сгнить в деревне: просто не разбудит меня, оставит на столе записку, в которой объяснит, что я заслужила этот отдых.

Знаю, все это звучит как полнейший бред, но всегда хочется верить в лучшее.

Уже лежа кровати, я поддалась воздействию сильнейшей головной боли. Выключив свет и приоткрыв окно, я пыталась игнорировать ее, но все попытки заснуть стали тщетными. Боль не позволяла сомкнуть глаз, а таблетки ещё и ухудшили ситуацию. Я сильно вспотела. Заснуть получилось далеко в четвертом часу утра, и всю ночь мое сознание находилось в бреду. Снились люди, небо и самолетный гул. Несколько раз я вскакивала, потому что казалось, точно я падаю с огромной высоты, но из раза в раз глаза закрывались, дублируя сон.