– Все в порядке?

Мирилин, черт бы ее побрал. Когда она научится не появляться из ниоткуда.

– Что ты здесь делаешь?

– Старейшина просил передать тебе это.

Только сейчас замечаю на прикроватном пуфе одежду.

– Как прошел ужин?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ты в замешательстве.

– Старейшина вампирской секты сообщил, что они уже сто лет борются с какими-то кровожадными тварями, а я, как последний представитель редкой группы крови, должна им помочь. «В замешательстве» – это мягко сказано.

– Понимаю, это сложно понять.

– Правда? А я что-то сомневаюсь.

Чувствую, что могу вспыхнуть, как спичка, облитая керосином, с минуты на минуту.

– Я хочу помочь тебе понять, что на самом деле…

– Да как ты не понимаешь? Меня уже тошнит от ваших объяснений! Я не хочу ничего знать ни о тебе, ни об этой кучке помешанных сектантов.

Она отодвигается, но не уходит. Словно ждет чего-то. Что? Чего она от меня хочет?!

– Все не так, как кажется. Мы лишь…

– Вы убили его… Вы убили дядю.

– Конечно, нет! Он был одним из нас.

– Откуда мне знать?

– Сильвер, я клянусь, мы здесь ни при чем.

Сначала разговоры о кровавых инъекциях, а после я должна поверить, что такие люди не способны на убийство? Они все делают специально, хотят меня запутать, чтоб я потерялась и вообще ничего не понимала. Им просто нравится мучить людей.

– Это сделали моровы. Это они выследили твоего дядю и, возможно, сейчас выслеживают тебя.

– Нет никаких моровов! Вы это выдумали, чтоб сбить меня с толку, заманить сюда и…

– Ты все видела. Как ты можешь отрицать?

– Я… – голова лихорадочно качается из стороны в сторону, словно на шее нет костей, – не знаю, что видела. Откуда мне знать, что это по-настоящему? Может, вы мне что-то подсыпали!

Теплые девичьи ладони ложатся мне на плечи. Она говорит спокойно, как доктор психически нездоровому пациенту, который в любой момент может выпрыгнуть из окна.

– Твоя сестра пыталась тебя убить. У тебя рана на лодыжке.

Прослеживаю за ее взглядом, упирающимся в багровое пятно на моей ноге.

– Это все было реально. И ты это знаешь, но боишься признаться.

– Почему я должна тебе верить? Я знаю тебя пару часов.

Ободряющая улыбка тает, как снежинка на раскрытой ладони. Мирилин резко опускает руки и отступает.

– Думала, ты проявишь больше терпеливости, но ты даже не пытаешься. Без тебя нам не выжить.

– А что, если я не хочу понимать? Будете держать меня здесь, пока я не состарюсь?

– Что? Нет! Здесь ты не пленница, хоть и не можешь вернуться домой. Просто это опасно. Ты должна понять: все, что мы делаем, – это ради тебя.

– Я не хочу торчать здесь! Я хочу домой!

Мой крик окончательно выматывает ее.

– Тебе лучше отдохнуть.

Прежде чем успеваю открыть рот, дверь уже стучит о дверной короб. Господи, почему это происходит со мной? Неужели я недостаточно пережила? Последний месяц был напичкан событиями больше, чем весь прошедший год. Только два вечера назад я была дома. Все было нормально. Как так получилось, что картина благополучия выцвела, облупилась и осыпалась на землю кусочками былой радости всего за один день?

А может, они правы и трещина на полотне образовалась уже давно, только я этого не замечала? Нет. Они играют с моими чувствами. Они ненормальные. Как еще можно назвать людей, возомнивших себя вампирами? Или чем-то вроде них. Поверить в существование расы людей, которым ради выживания требуются инъекции крови? Ладно. Опускаюсь на кровать. Допустим, подобная каста существует. Закрыв глаза, заложив уши и заклеив рот, я могу убедить себя, что это так. Но поверить в то, что мама и дядя мне чужие, не говоря уже о редкой группе крови, – это слишком. Они бы не стали мне лгать. Как вообще можно врать о таком? Дело ведь не мелкая ложь, вроде травки с приятелями. Речь идет о жизни человека,