На втором заседания прокурор пошёл в атаку: почему, бард вместо того, чтобы петь песни под гитару, стал защищать харагунцев? На это Витамин Че ответил, «что Константин Шлямов, как яркий представитель гражданского общества Забайкалья, просто не мог не остаться равнодушным и не обратить внимание властей и общественности на харагунский конфликт. «Даже если Шлямов что и нарушил с формальной точки зрения, суд должен учесть, что он просто не мог молчать, как поэт и гражданин. К тому же он, выражая своё мнение на пикете, не нарушил чьих-либо прав, и никто при этом не пострадал», – отметил Виталий.

После этого Витамин Че показал множество грамот и благодарственных писем, в частности, от губернатора Забайкалья. Увидев грамоты, судья Читинского областного суда Куралай Шаркова не могла не встать на сторону гражданских активистов. И «Великий Исток» был спасён.

Разборки

О СТИХАХ АНИКЕЯ МЕТЛЫ

Об Аникее Метле мы писали в нашем «Вестнике» не раз. А вот его творчество было представлено слабо. Сегодня мы исправляем ошибку и даём возможность «хорошим ребятишкам» оценить его самобытное «стихотворенчество».

О стихах Аникея рассказ особый. Как рассказывал сам Аникей, стихи его научил писать некий пенсионер Владимир Смирнов, баянист и стихотворец. Свидетельствуем, что человек такой, Владимир Смирнов, есть, и сотрудники газеты для осуждённых «Резонанс» его видели и даже организовывали с его участием программу в исправительной колонии №5 в Антипихе. Аникей там смешно и непринуждённо читал интермедии Жванецкого, сыпал анекдотами, пел песни, а за Смирновым было музыкальное сопровождение.

Так вот этот пожилой мужчина, Смирнов, писал стихи. Сами мы их не читали, Аникей рассказывал. Писал их Смирнов много. Каждый день он посвящал по одному стихотворению своей больной маме и называл это стихотерапией. И вот Аникей перенял у него стиль письма – очень простой, наивный и… надёжный. Это было своеобразное лекало, с помощью которого Аникей кроил свои вирши.

Скоро появились и первые пробы аникеевского пера. Аникей посвящал стихи работникам редакции, врачам скорой помощи, пожарным. Стихи были примитивными, но нет-нет да блеснёт Аникей интересной, необычной строчкой, и этим просто сражал всех наповал.

Писал Аникей всегда пачками, сериями, написанными за очень короткий период. Приходил, читал… Надо сказать, голос у Аникея басовитый, читал он с чувством, толком и постоянно с одинаковой интонацией, будто тоже по лекалу.

Интересно то, что в период своих отсидок Аникей не писал. Исключение составляет одно стихотворение: «Коллективу редакции газеты „Резонанс“». В редакции списывали этот творческий застой с отсутствием у Аникея вдохновения в местах лишения свободы.

И однажды редактора Сашу П-ых осенило! Аникей никогда и не писал стихов! За него это делал профессиональный графоман Смирнов! Вот почему стихотворный рог изобилия сразу истощался, как только Аникей попадал в зону. Аникей, как мы уже писали, надувал доверчивых сотрудников зоновской газеты довольно часто и мастерски, но его «поэтический дар» был самым длительным нашим надувательством. Ай, да Аникей Метла!

Когда Аникей освободился из колонии и пришёл к своему «шефу», Саша П-ых, стараясь не обидеть, рассказал ему о своей догадке. Аникей ушёл, конечно, очень расстроившись… И буквально через пару дней он пришёл с кипой сшитых между собой листов. Это были стихи. Не снимая потёртой кожаной куртки, он сел на стул, надел очки и стал читать своим басовитым голосом стихотворение «Шут». В голосе звучала досада и обида. Саша, Баир, Настя А-ц были поражены! Это были интимные стихи, посвящённые Саше П-ых, Баиру, Тане Б-ской, матери, сёстрам, газете «Резонанс»… Мог ли так написать посторонний, не знающий «хороших ребятишек» человек? (Кстати, заметим, что слово «ребятишки» пошло именно от Аникея!) Казалось, стихи эти льются из самого сердца, сердца Аникея.