Однако Арик-Буга, в отличие от Хубилая, предпринял попытку откровенной фальсификации в целях повышения своей легитимности. Во все монгольские улусы от его имени были разосланы послания следующего содержания:
Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном, не обращайте внимания на слова Кубилая, Тогачара, Йисункэ, Еке-Кадана и Нарин-Кадана и не слушайте их приказов [Рашид ад-Дин, 1960, с. 160].
Ни о какой поддержке Арик-Буге со стороны Хулагу – правителя (впоследствии – ильхана) Ирана и Берке – правителя Улуса Джучи (Золотой Орды) речи фактически не шло. Эти два самых влиятельных улусных правителя Монгольской империи даже не соизволили прибыть ни на один из курултаев. Каждый из них номинально поддержал одного из претендентов: Берке – Арик-Бугу, а Хулагу – Хубилая, однако эта позиция отражала не столько реальное признание каждым из них соответствующего претендента на трон, сколько их собственное противостояние (как известно, именно при Берке и Хулагу началась почти столетняя вой на Золотой Орды и Ирана за Азербайджан) [Закиров, 1966, с. 10–11; Мэн, 2008, с. 121; Chambers, 2001, р. 156] (ср.: [Арсланова, 2004; Mirgaliev, 2012]). Отношения же с кандидатами на трон монгольских ханов у улусных правителей складывались достаточно противоречиво.
Так, Берке выразил поддержку Арик-Буге и даже инициировал в Булгаре чеканку монеты с его именем [Мухамадиев, 1983, с. 49; Хафизов, 2000, с. 20],[15] однако вовсе не стремился явно его поддерживать.[16] Более того, сам Арик-Буга очень настороженно относился к своему «союзнику», на что указывает, в частности, следующее сообщение:
Ариг-Бука… сказал «Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 161] (см. также: [Бартольд, 1963в, с. 573]).
Как видим, претендент на престол не делал различий между Берке, который вроде бы был на его стороне, и Хулагу, явным союзником Хубилая!
В свою очередь, Хулагу, открыто принявший сторону Хубилая (и то лишь из опасения, что Арик-Буга, заменивший правителя Чагатайского улуса, поступит точно также и относительно него, тогда как Хубилай подобных намерений не выражал), после поражения и пленения Арик-Буги активно выступил против его смертной казни – вместе с Берке и Алгуем, кажется, единственный раз придя к согласию с этими своими соперниками [Рашид ад-Дин, 1960, с. 167–168] (см. также: [Бартольд, 1963в, с. 575–576]). В результате, как и в случае с заговором сыновей Гуюка, жизни лишились лишь эмиры Арик-Буги, тогда как царевичи – инициаторы восстания (Арик-Буга, Асутай и др.) – сохранили и жизни, и владения. Как мы увидим далее, потомки Арик-Буги сохранили влияние в Монголии и впоследствии создали немало проблем потомкам Хубилая в этом регионе.