Приск, совершенно обессиленный, наконец выбрался из воды и опустился на песок.

На той стороне реки уже мелькали факелы – прибыло из лагеря подкрепление.

Назад они переплыли реку на сооруженном наспех при свете факелов плоту. Крисп с разрубленной до кости левой рукой, уже перевязанный, лежал без сознания. Рядом положили двух крепко-накрепко связанных ремнями пленников – двух даков. Один, которого ранил Приск, был совсем плох, ему перетянули ремнями ноги повыше ран, чтобы не истек кровью. Из новобранцев, кроме Криспа, ранены были еще трое – Малыш, Тиресий и Кука. Правда, в отличие от Криспа, они отделались царапинами. Валенс так же получил неглубокую рану, и чтобы не задерживаться, просто затолкал под лорику кусок туники и поверх стянул ремнем, остановив кровь.

Первым, кого Приск увидел подле привязанного Крепыша, был Мурена. Знаменосец зажег позабытые Приском факелы и воткнул в песок. Тут же лежал солдат-ауксилларий, впечатление было такое, будто он целует ноги знаменосцу, вымаливая прощение.

– Далеко парень не убежал, – ухмыльнулся Мурена.

Валенс наклонился над убитым, перевернул лицом вверх.

Парень уже не дышал.

– Надо было брать его живым, – мрачно заметил Валенс. – Для допроса.

– Смотри, что я у него нашел.

Мурена продемонстрировал бронзовый кошелек.

– Много денег? – мрачно спросил Валенс.

Мурена побренчал содержимым:

– Хватает. Но не это главное. На кошельке выбито имя. Эта вещица того убитого легионера, тело которого нашли твои шустрые ребята. Уяснил, о чем я?

На той стороне замелькали огни: легионеры переправились через мост выше по течению и теперь обыскивали кусты.

Тем временем из лагеря подоспели капсарии и легионные рабы с носилками. Перегрузив раненых, рабы побежали в лагерь трусцой. От тряски Крисп очнулся и застонал.

– Аккуратней! – крикнул им Валенс, не поспевавший следом.

– Вы – мои должники! – крикнул им вслед Мурена, отвязывая Крепыша.

– Не волнуйся! Отблагодарим! – отозвался Валенс.

Внутри за воротами лагеря выстроилась целая центурия. Рядом с центурионом стоял Декстр. В этот раз он был в лорике центуриона и в шлеме, но без положенного поперечного гребня, и плащ на нем был не военный, а все тот же, серый, с капюшоном, плащ погонщика мулов. Свой меч Декстр носил слева как офицер, а справа к поясу привешен был кинжал – кривой фракийский, точь-в-точь таким орудовал дак в недавней схватке.

Увидев носилки, Декстр шагнул к пленникам, небрежно пропустил раненого Криспа, зато внимательно оглядел даков. Нахмурился.

– Где третий? – спросил.

– Убит, – отозвался Валенс.

Декстр резко выпрямился, глянул на Валенса волком:

– Надеюсь, это не тот, о ком я думаю.

– Хватит угроз, Декст, – огрызнулся Валенс. – Это же даки!

– Третий тоже был дак?

– Нет, ауксилларий. Но он пытался удрать.

Декстр зарычал, рванулся к воротам и исчез в темноте, только хлопнули полы плаща крыльями ночной птицы.

– Декстр? Кто он, этот Декстр? – спросил Кука, плетущийся за носилками.

– Центурион без центурии, – отозвался Валенс, провожая исчезнувшего в темноте центуриона. Потом, спохватившись, приказал:

– Всем тиронам в больницу, пусть осмотрят медики. Кому что назначат – выполнять!

– Декстр – фрументарий, – сказал Приск. – Снабжает легион хлебом.

– Не отравись этим хлебом! – остерег его Валенс.

Лето 849 года от основания Рима Эск. Нижняя Мезия

Раненых Кубышка отправил на перевязку, остальных – в бани при госпитале – натираться маслом да париться до одурения в сухой парильне. После чего тироны перешли в горячее влажное отделение, и тут уж ими занялся иатрилипт[55], который разминал их тела так, будто это не человеческая плоть, а куски податливого воска. Потом последовали бассейн с прохладной водой и чаша горячего вина со специями. Заедали кусками жареного мяса.