– Командир, всадники! – часовой у южных ворот отвлек Юния от размышлений.

Рысь выглянул со смотровой площадки – из тумана к воротам выехали всадники с длинными, зачесанными назад волосами. За плечами их трепетали цветные плащи, лошади нетерпеливо ржали. Вотандины! Ну да – кто же еще? Впереди на белом коне гарцевал Куид Мад Магройд. Оклемался, выходит…

– Открывайте ворота, – распорядился Юний. – Приказано их пропустить беспрепятственно.

Заскрипели шестерни, взвизгнули канаты – подвесной мост упал с тяжелым грохотом, едва не придавив вождя вотандинов. Да-а… Видел бы такое центурион – поубивал бы!

– Эй, Гелий! – возмутился Рысь. – Ты чего там, совсем уже чокнулся? Этак никаких мостов не напасешься. Вот если поломалось хоть что-нибудь, сам будешь чинить, на свои средства.

– А? – оторвался от механизмов Гелий, пожалуй, самый молодой в центурии и самый глупый, неоднократно получавший трепку. – Что, мостки слишком быстро опустились?

– Ничего себе – опустились! Лучше сказать – грохнулись, как подстреленный гусь. Еще раз так опустишь – отведаешь плетки!

– Да ну, – Гелий невозмутимо почесал круглую коротко остриженную голову. – Ничего этому мосту не сделается – крепкий.

– Башка у тебя крепкая! – возмутился Юний и накинулся на остальных. – А вы куда смотрели?

По мосту уже гремели копыта. Все легионеры, кроме часовых, в полном вооружении, с пилумами и щитами, выстроились во дворе две шеренги: за «разрисованными» нужен был глаз да глаз.

Распахнулись северные ворота. Всадники медленно въехали во двор. Впереди – Мад Магройд. Ссадина на его широком лбу была совсем не заметна под толстым слоем разноцветной глины. Доехав до Юния, вотандины остановились, следующий за вожаком всадник спешился и вручил Рыси подорожную – тонкую, покрытую письменами дощечку.

– Все в порядке, – прочитав, кивнул Юний. – Проезжайте… Э, что в мешках?

– Подарки – ткани, два барана, вернее, две овцы, – Мад Магройд усмехнулся, узнав своего соперника. – Аве, римлянин! Ты здорово уделал меня, клянусь Морриган и посохом Лугуса! Эта был хороший бой.

– Рад, что тебе понравилось. – Юний скривил губы в улыбке.

– И я бы еще не прочь повторить, – хохотнул Мад Магройд. – Ты здорово бьешься, римлянин, не так, как твои соратники. Ты – настоящий воин. Может, мы с тобой когда-нибудь еще встретимся. Прощай!

Кивнув, покрытый татуировками вождь тронул поводья коня, и вотандины, миновав ворота, выехали на северную дорогу.

Заскрипели лебедки…

Рысь тщательно осмотрел мост – нет, вроде ничего, не сломался. Ну, Гелий, ну, морда круглая!

Поднявшись на смотровую площадку, Юний подошел к Фабию. Тот стоял, опираясь на зубчатый парапет, и смотрел вслед исчезающим в туманном мареве всадникам.

– Восемь, – тихо произнес он. – Странно.

– А чего странного-то? – не понимая, пожал плечами Рысь.

– Да так… Несуразное какое-то число. Ни вотандины, ни бриганты так никогда не ездят. Три, шесть, девять, ну, дюжина – но не восемь!

– Да почему же?!

– Потому что девять – священное число. Наверное, их столько и было… А через ворота проехало восемь. Значит – один остался.

– Ну, хорошо. – Юний посмотрел в туман. – Я доложу центуриону.

Кроме того, к их глупости присоединяется еще варварский и экзотический обычай, свойственный большинству северных народов, возвращаясь после битвы, вешать головы врагов на шеи лошадей и, доставив эти трофеи домой, прибивать их гвоздями напоказ перед входом в дом.

Страбон

– Гм, не думаю, чтоб здесь остался кто-то из вотандинов, – центурион покачал головой. – Зачем им это? Шпионить? Какой смысл? Ведь мы, римляне, их единственная защита от каледонов и им подобных притенов.