– Так вы признаёте, что видите людей, которых нет? – спросила Моника, поворачиваясь ко мне.

– Да.

– Но вы с ними разговариваете.

– Не хотелось бы ранить их чувства. Кроме того, они бывают полезными.

– Спасибо, – сказал Джей Си.

– Кое-кто из них бывает полезным, – уточнил я. – В любом случае вы здесь из-за них. Вам нужны их умы. Теперь расскажите мне свою историю, Моника, или перестаньте тратить мое время.

Она улыбнулась и наконец подошла к креслу, села.

– Это не то, о чем вы думаете. Не машина времени.

– О…

– Похоже, вы не удивлены.

– Путешествие во времени в прошлое – очень, очень неправдоподобная вещь, – сказал я. – Даже если бы оно случилось, я бы ничего не узнал, потому что в результате путешествия возникло бы ответвление реальности, частью которого я не являюсь.

– Разве что это и есть ответвление реальности.

– В таком случае, – не уступил я, – путешествие во времени в прошлое по-прежнему не имело бы для меня никакого функционального значения, поскольку тот, кто отправился назад, создал бы еще одно ответвление и я опять же не был бы его частью.

– Ну что ж, есть такая теория, – сказала Моника. – Но она бессмысленная. Как я уже сказала, машины времени не существует. По крайней мере, в общепринятом смысле.

– Значит, это подделки? Вы как-то быстро начинаете мне надоедать, Моника.

Она положила на стол еще три фотографии.

– Шекспир, – проговорил Тобиас, когда я стал поднимать их одну за другой. – Колосс Родосский. А это… ух ты, интересно.

– Элвис? – спросил я.

– По-видимому, за миг до смерти, – сказал Тобиас, указывая на изображение угасающей поп-иконы: певец сидел в ванной, свесив голову.

Джей Си фыркнул:

– Можно подумать, у него мало двойников.

– Эти снимки сделаны камерой, – проговорила Моника, подавшись вперед, – которая фотографирует прошлое.

Она сделала драматическую паузу. Джей Си зевнул.

– Проблема с каждым из этих снимков, – сказал я, бросая фотографии на стол, – в том, что они принципиально непроверяемы. Это изображения вещей и людей, для которых не существует других визуальных подтверждений, чтобы доказать их, поэтому нельзя доказать подделку, воспользовавшись небольшими неточностями.

– Я видела, как работает устройство, – ответила Моника. – Его испытали в строгих лабораторных условиях. Мы стояли в чистом, специально приготовленном помещении, брали карточки и рисовали что хотели на оборотной стороне, потом демонстрировали друг другу. И сжигали их. Изобретатель устройства вошел и сделал фотографии. Снимки в точности отображали нас – мы стояли, держа в руках карточки, и узоры на них были правильные.

– Замечательно, – сказал я. – Если бы у меня была хоть какая-то причина верить вам на слово…

– Можете проверить устройство, – предложила она. – Использовать его, чтобы решить любую историческую загадку по вашему желанию.

– Мы могли бы, – сказала Айви, – если бы его не украли.

– Я мог бы это сделать, – повторил я, доверившись словам Айви. По части допросов у нее было хорошее чутье, и она время от времени подсказывала мне реплики. – Только вот устройство украдено, не так ли?

Моника откинулась на спинку кресла и нахмурилась.

– Догадаться нетрудно, Стив, – сказала Айви. – Ее бы здесь не было, если бы все шло как надо, и она принесла бы камеру, чтобы похвастаться, если бы действительно хотела нам что-то доказать. Я могла бы поверить, что она где-то в лаборатории, слишком ценная, чтобы таскать ее с собой. Только в этом случае Моника пригласила бы нас в свое логово, вместо того чтобы прийти самой. – Помолчав, она прибавила: – Эта женщина в отчаянии, несмотря на внешнее спокойствие. Видишь, как она постукивает пальцем по подлокотнику кресла? Кроме того, обрати внимание, как она постаралась стоять на протяжении первой части разговора – нависая, как бы поддерживая свой авторитет. Она села только тогда, когда почувствовала себя неловко, а ты оставался весьма расслабленным.